Максим Завгородний: «Ж/д тариф в себестоимости метпродукции доходит до колоссальной цифры» (Часть 2)

Share

Ближний Восток – традиционный рынок сбыта украинских металлургов. Не исключение и ДМКД, который большую часть заготовки реализует в странах MENA. Но сейчас цены на полуфабрикат низкие, поэтому комбинат пытается сместить акценты на конечную продукцию – катанку и арматуру, которую готов поставлять в ЕС и Северную Америку.

Корпорация ИСД владеет пятью заводами, и синергия между активами строится по принципу экономической эффективности. В отсутствии алчевских слябов предприятия получили относительную автономию, хотя не исключено, что в ближайшие месяцы Алчевский МК возобновит выпуск этой продукции.

Но это будет зависеть от того, как сработает «Укрзализныця», которая уже много лет не отличается эффективностью. О рынках сбыта металлопродукции ДМКД, взаимоотношениях со сбытовыми сетями, работе на российском рынке, ситуации на европейских активах ИСД, а также о вреде повышения ж/д тарифов в эксклюзивном интервью Бизнес-порталу UAprom рассказал генеральный директор Днепровского меткомбината Максим Завгородний.

Первую часть интервью читайте здесь.

– Какие основные экспортные рынки сбыта ДМКД?

– Главное направление поставок квадратной заготовки – это Египет. В этой стране расположен прокатный завод одного из наших партнеров на рынках Ближнего Востока – компании Intertransit. Ежемесячно на его прокатных мощностях перерабатывается от 150-200 тыс. т «квадрата» при нашей загрузке 210-213 тыс. т в месяц. Более того, с этим предприятиям есть договоренность, что оставшиеся объемы на рынках Ближнего Востока будут реализовываться через него. В других регионах продажи осуществляются через группу Duferco.

Что касается конечной продукции, то ее реализация, организована партнерскими сбытовыми сетями: в Украине – это УГМК, в России – это РГМК, в Беларуси – это БГМК. На других внешних рынках продажи идут через группу Duferco, начиная от Болгарии и Румынии и заканчивая Северной Америкой. Философия заключается в том, что нужно нести затраты на сбыт, и доходить до конечного потребителя нашей продукции.

– Владеют ли акционеры ИСД долей в Duferco?

– Ответ на этот вопрос не относится к моей компетенции, как директора ДМКД. Это компетенция акционеров. Могу лишь подтвердить, что успешное сотрудничество с группой Duferco продолжается.

– Каким образом выстроена система работы в Венгрии и Польше?

– В этих странах ДМКД работает с партнерскими сетями Dutrade и Centrostal Bydgoszcz. Появился интересный проект: с партнерами-метизниками перерабатывается наша катанка, а затем реализуется в Венгрию. Недавно сделали первую партию продукции, и в настоящий момент проводим оценку спроса. Если будет хороший спрос, то мы запустим ее в промышленное производство.

– Существуют ли проблемы со сбытом на каких-то рынках, например, на российском?

– Что касается российских рынков, то объем поставок на них составлял 150-180 тыс. т в год, в основном, это была продукция сортопрокатного цеха и высокомаржинальные виды продукции стана 250 и ШПС. Никаких препятствий для реализации продукции через сети РГМК нет, в том числе и политических, но в настоящий момент нам не продлена сертификация на поставки железнодорожных осей по требованиям российских стандартов (объем 3-4 тыс. т в месяц), хотя ранее она была востребована рынком. Формальная причина – отсутствие возможности проведения аудита из-за нестабильной ситуации в стране.

По сути, в настоящий момент на российском рынке существует два ограничения. Во-первых, в связи с девальвацией рубля цены на металл на рынке низкие. Во-вторых, в Калуге и Балаково запустили два таких же стана, как и у нас 400/200. Данный сегмент рынка наводнен арматурой, этот рынок является самым низкомаржинальным.

Более того, Алчевский меткомбинат возобновил отгрузку сортовой продукции в РФ со стана 600. В июле было поставлено 28 тыс. т сортовой продукции и еще 15-20 тыс. т чугуна.

– За счет каких рынков удалось компенсировать снижение поставок в РФ?

– Мы перенаправили объемы в Северную Америку, Румынию, Болгарию. Немаловажно также, что ДМКД начал конкурировать на внутреннем рынке Украины. Раньше арматуру продавал только АМКР и «Макеевка». Последняя уходила с рынка, поскольку простаивала некоторое время.

– АМКР традиционно силен в сегменте арматуры. Удается конкурировать?

– А почему нет? У нас построен новый, современный технологичный стан. Тогда как на АМКР, при всем моем уважении, стан старый, он может и не выдержать конкуренции. Я очень высокого мнения о наших коллегах из АрселорМиттал, у них есть своя сырьевая база, свой кокс и т.д. Когда мы только начинали этот проект, мы внимательно изучали их стандарты, перенимали опыт, они нам помогали, подсказывали.

– Охарактеризуйте рынок США, который закрыт пошлинами на арматуру.

– ДМКД поставляет в США только катанку. Наш стан 400/200 представляет собой комплекс из 18-ти клетей: черновой, предчистовой и чистовой группы, бунтовую линию и три линии дальнейшей отделки в зависимости от назначения продукции, включающие в себя два 4-х клетьевых блока по 2-м линиям, с возможностью производства арматуры в прутках и центральную линию стана с возможностью проведения термообработки круглой заготовки и различных видов сортовой, длинномерной продукции.

Сейчас бунтовая линия освоена полностью, по линии сортовой – только основная линейка продукции (профиль, уголки, швеллера). Но мы нацелены расширять сортамент, поэтому начали осваивать слиттинг линию, прокатали первые пробные партии арматуры. Думаю, до конца месяца освоим пять профилей слиттинг линии и получим арматуру в прутках. В это же время будем пробовать выпускать арматуру 22. В целом, прокатная продукция соответствует стандартам тех рынков, на которые мы должны поставлять, в том числе и на рынок Северной Америке.

– Чувствуется ли жесткая конкуренция со стороны китайских поставщиков?

– Китай – вообще отдельная тема. В этой стране не всегда работают законы экономики, больше геополитические принципы. Например, мы произвели квадратную заготовку и перерабатываем ее в арматуру или в уголок. Чтобы сделать из «квадрата» готовую продукцию необходимо нести дополнительные затраты. По экономическим законам, вся конечная продукция дороже, чем полуфабрикат. Но для китайских металлургов эти законы не работают. Сегодня Китай на рынке Ближнего Востока торгует арматурой дешевле, чем «квадратом».

– Потребители должны обращать внимание на ее качество?

– Конечно, к качеству китайской продукции есть вопросы. В то же время, надо знать, какие на Ближнем Востоке требования к качеству арматуры при строительстве. В конце концов, потребитель уже решает: переплачивать за качество или он сможет построить без жестких требований к стройматериалам.

Поэтому китайская продукция на рынках Израиля, Северной Америке, Ближнего Востока присутствует. Более того, по прогнозам, оно будет только увеличиваться. Например, в 2014 году китайские производители поставили на ближневосточные рынки 5 млн. т, а уже к концу 2016 года этот показатель возрастет до 15 млн. т. Вообще для Китая, который производит свыше 700 млн. т, это не проблема прийти на какой-то рынок и быстро присутствовать, создавать конкуренцию.

Учитывая эти тенденции, наш проект по прокатному стану направлен на дифференциацию объемов выпускаемой продукции и на уход с рынка полуфабрикатов, то есть, с рынка Business-to-Business на рынок Business-to-Consumer. Мы должны быть ближе к потребителю.

– Опишите синергию между активами корпорации ИСД.

– Синергия очень простая. Если существует экономическая эффективность, то мы работаем, если ее нет – то не работаем. Это касается наших поставок чугуна на польский завод Huta Czestochowa, а также алчевских слябов в Польшу и Венгрию.

Но опять-таки это не догма, что ДМКД должен грузить чугун в Польшу. Если поляки находят на рынке более дешевую продукцию, то они закупают ее у других поставщиков. Понятно, что алчевские слябы были дешевле, чем на открытом рынке. Сейчас же в Венгрии работает жидкий передел – доменные печи и конверторный цех, а сырьем для сталеплавильного передела в Польше является наш чугун.

– По идее, польский комбинат должен генерировать убытки…

– А в Европе обычно никто с большой маржой не работает, плюс-минус «ноль». Естественно, что была экономическая эффективность с Алчевским меткомбинатом. Кроме того, важным фактором является соотношение евро к доллару, поскольку сырье покупается за доллары, а конечная продукцию продается в евро. Понятно, что этот курсовой лаг очень важен, поскольку, когда он сужается, то комбинату становится достаточно сложно в материальном плане.

– А что с Dunaferr?

– Сегодня Dunaferr в отсутствии алчевских слябов покупает сырье, выплавляет свой чугун, делает сталь и, соответственно, перекатывает свою продукцию. То есть, это предприятие работает автономно.

– Когда можно ожидать возобновление выпуска слябов в Алчевске?

– В этом вопросе «узким место» является железная дорога, необходимо обеспечить ввоз сырья и вывоз продукции. Дальше – обеспечение электроэнергией. Сегодня АМК получает 82-95 МВт с резервированием. Для обеспечения работы двух доменных печей, конвертора, печь-ковша и прокатных станов, необходимо где-то 160 МВт, то есть в два раза больше. Сейчас ведется работа по восстановлению сетей внешнего энергоснабжения комбината.

Хоть вести плановую работу в условиях войны малореально, уже в этом году может быть возобновлено производство алчевских слябов, как только будет решен вопрос с электроснабжением. Но в любой момент может подвести «Укрзализныця». Уверен, что на железной дороге дело сдвинется с мертвой точки, когда будет восстановлена контактная сеть на участке Дебальцево-Красный Лиман.

– УЗ приглашала ИСД восстанавливать разрушенную инфраструктуру?

– Учитывая сложившуюся ситуацию в стране частные компании – ИСД, «Метинвест», ДТЭК, постоянно оказывают необходимую поддержку УЗ в зоне проведения АТО. Общаемся с министерством и администрацией железнодорожной дороги для разрешения возникающих вопросов, чтобы минимизировать влияние поставок сырья на объемы производства, как на Алчевском меткомбинате, так и на ДМКД. Стоит отметить, что дополнительные издержки ДМКД от 30%-ного роста тарифов с января составят по году 340 млн. грн. Если железнодорожникам удастся пролоббировать новое повышение, то получим еще 330 млн. грн. потерь в год, что недопустимо для экономики комбината.

– Характерно, что УЗ приглашает АМКР даже реконструировать станцию во Львовской области, где комбинат закупает известняк…

– ДМКД закупает достаточно давно сырье у компании «Горно-добывающая промышленность» с 4-х карьеров, которые расположены возле этой станции. Сейчас отгрузки составляют 400 тыс. т в месяц, и ограничением является только неритмичная постановка и уборка вагонов на железнодорожных станциях, которая решается по мере ее возникновения. Если же возникают вопросы оказания помощи УЗ, находим точки соприкосновения для их решения.

– В чем вообще проблема «Укрзализныци»?

– Проблемы УЗ накапливаются с каждым годом, и вопрос заключается только в эффективном управлении. «Укрзализныця» рассказывает, что необходимо повышать тарифы, но при этом уже сегодня транспортировка рекой Днепр до портов Черного моря на $6 за тонну дешевле. В принципе, отгрузки по реке Днепр в период навигации составляют 35-40 тыс. т/месяц, а при небольших инвестициях в речной порт можно увеличить этот показатель до 150 тыс. т.

Железнодорожники говорят, что необходимо развивать подвижной состав. Но если ДМКД расположен на Днепре, может, есть смысл развивать речной флот? В таком случае мы будем работать с конечным потребителем на условиях CIF, не заходя в порты Черного моря, а сразу «пятитысячниками» поставлять продукцию в Египет. Возможно, это решение будет эффективнее с учетом того, что УЗ настаивает на дальнейшем повышении тарифов. Ведь, ж/д тариф в структуре себестоимости метпродукции доходит до $31 за тонну, цифра колоссальная. Кстати, после 30%-ного повышения эффективнее везти по реке, чем по железной дороге.

– ДМКД собирается переходить на речной транспорт?

– У корпорации ИСД есть долгосрочный партнерский оператор – «Укрэнерготранс». Необходимо, чтобы он работал, наша ж/д станция была загружена. Мы прежнему руководству УЗ предлагали делать целевые скидки, например 20%, под обязательство, что будем грузить не меньше 160-170 тыс. готовой продукции, а остальное в порт. Тогда нам отказали, но сейчас будем вновь просить для себя каких-то точечных решений. Конечно, можно найти много объяснений, почему это нельзя сделать. Но в такой ситуации, в какой оказался сегодня бизнес (падение внешних рынков, невозмещение НДС), давать дополнительные нагрузки по восстановлению инфраструктуры приведет к негативным последствиям.

– Возможно, стоит возродить Минпромполитики?

– Нет, не может министерство управлять тем, чего у него нет. Все в частных руках.

– Тогда МЭРТ должен этим заниматься…

– Да, Минэкономики должно быть эффективным. В этом ведомстве нет полного понимания полноты проблем промышленности.

– Яркий пример, сколько времени они не могут отрегулировать экспорт металлолома.

– Мы не сильно зависим от поставок металлолома. В корпорации своя система работы по лому, этим занимается компания «Керамет», у которой в аутсорсинге находятся наши ломозаготовительные мощности. Их переоборудовали, оснастили по современным образцам. Кстати, качество собранного лома становится все хуже и хуже, кроватные сетки уже превалируют над реальным ломом. Поэтому переработка этого сырья очень важна.

А вопрос обеспечения ломом лежит в плоскости платежей и оборотных средств. Конечно, дефицит есть, но мы же не ставим задачу интенсификации выплавки стали. Да, используем чугун, что в принципе нехорошо с точки зрения технологий.

– Тот же «Интерпайп» борется с экспортерами лома…

– Для «Интерпайпа» это жизненно важно, у них электросталеплавильное производство. У них цена лома занимает большую долю в составе себестоимости стали.

– Последний вопрос по Закону о декоммунизации. На ММК им. Ильича вроде бы не собираются менять название. Планирует ли ДМКД отказаться от «Железного Феликса»?

– Вопрос достаточно комплексный, как общественный и социальный, так и юридический. С одной стороны есть история, и есть люди, которые всю жизнь проработали на этом комбинате. С другой стороны сегодня мы живем и работаем в других условиях, есть требования нового закона, которые необходимо соблюдать. Мы обсуждаем данный вопрос с коллективом и с общественностью. Мы также следим и за развитием практики применения данного закона органами государственной власти и местного самоуправления. Я уверен, что мы найдем взаимоприемлемое решение.

Фото: Юлия Сокирко, Open Photo