– Расскажите историю становления “Приватбанка”. По некоторой информации Коломойскому и Милославскому помогали их родители, которые были цеховиками?
– “Приватбанк” был создан в начале 1990-х. Был такой парень – Сергей Тигипко, который носился по городу с идеей сделать банк. На это нужны были средства, но никакие отцы никаких денег не давали.
Коломойский и Боголюбов находятся в бизнесе с 1986–87 года, когда вышел первый закон о кооперации. Они начинали бизнес с импорта оргтехники из Юго-Восточной Азии и создали компанию под названием “Сентоза”. Это остров развлечений в Сингапуре.
Первыми учредителями “Приватбанка” были три компании – “Солм”, “Сентоза” и “Вист”. “Вист” куда–то делся… Видимо, это был их какой–то временный партнер.
Льву Милославскому и Алексею Мартынову принадлежала компания “Солм”, а Коломойскому и Боголюбову – компания “Сентоза”. На сегодняшний день мне не известна точная картина собственности в “Приватбанке”. Я знаю, что менеджмент тоже владеет какой–то долей, до 10 процентов.
– Кто отвечает за “Приватбанк” – кто там управляющий партнер?
– Господин Боголюбов.
– А в других бизнесах?
– Шульман управляет коксохимами, он также имеет совместный проект под названием People.Net. За банк отвечает непосредственно Боголюбов. Коломойский практически сам управляет ферросплавным бизнесом. В нефтяном бизнесе у него есть управляющие партнеры – Киперман, Палица и еще ряд людей. Какие–то особо стратегические решения принимаются, естественно, при участии Коломойского.
– Существует ли какой–то бизнес, где бы Коломойский был младшим партнером по отношению к другим? Или он везде ключевой партнер?
– Я думаю, что он везде ключевой партнер.
– Но управляет он только ферросплавами?
– Ферросплавным бизнесом Коломойский управляет сам, но трейдинг осуществляет Алексей Мартынов.
– Вы когда–то собираетесь все вместе для обсуждения бизнес–стратегии?
– Нет, все вместе мы собираемся на каких–то днях рождения или праздниках.
– А братья Суркисы стали управляющими партнерами Коломойского?
– Они – управляющие партнеры Коломойского в энергетике – это шесть облэнерго.
– Известно, что Коломойский связан с футбольным клубом “Динамо” (Киев).
– Поверьте мне, “Динамо” принадлежит Суркисам.
– Но как объяснить тот факт, что вы, Геннадий Корбан, занимаетесь некоторыми вопросами по “Динамо”?
– Да, я помогаю им. Но это личная помощь, о которой меня просили братья Суркисы. Когда Григоришин начал рейдерские атаки в отношении “Динамо”, я проникся их проблемами. “Динамо” для Суркисов – как их ребенок, клуб для них важнее “Криворожстали” или облэнерго.
Поэтому мы вместе с Борисом Филатовым (партнер Корбана) защищали “Динамо” от поглощения господином Григоришиным.
Могу сказать, что сегодня Григоришин полностью потерял контроль. У него вообще нет в реестре никаких корпоративных прав, ни одной акции!
– В новой версии реестра, который изменили, чтобы списать акции с Григоришина…
– Почему в новой? Все было сделано красиво, законно и правильно. Вполне возможно, на каком–то этапе Григоришину принадлежала 0,1% корпоративных прав “Динамо”. Сделка о продаже ему этих 0,1% признана недействительной.
Соответственно, в реестре сделан поворот. И эти акции сегодня принадлежат другому очень известному человеку, который их официально купил на вторичном рынке. Это вдова господина Лобановского. Пусть Григоришин у нее попробует их забрать.
– Если Коломойский не имеет отношения к “Динамо”, как объяснить его роль в покрытии значительных расходов клуба через спонсорство? Так же Абрамович не напрямую контролировал клуб ЦСКА…
– Это просто обычное спонсорство. Не Коломойский, а “Приватбанк” имеет свой рекламный бюджет, который размещает наиболее выгодно. Очевидно, они договорились с “Динамо” (Киев) о том, что “Приватбанк” является спонсором клуба среди банков. И я уверен, что Коломойский в процессе спонсорства “Динамо” лично не принимал никакого участия.
– А вы не видите здесь нарушения нормы о том, что не может быть один владелец у двух клубов высшей лиги украинского футбола? А здесь мы имеем случай, когда Коломойский причастен сразу к трем командам – “Динамо”, “Днепр”, “Нафтовик–Укрнафта”?
– В данном случае напрямую никто ни с кем не связан. То, что делает “Приватбанк” – это не более, чем размещение рекламного бюджета, но это не поддержание клуба “Динамо” (Киев) на плаву.
БОЙКО – ЭТО ФИРТАШ, НОРМАЛЬНЫЕ, ДОГОВОРОСПОСОБНЫЕ ЛЮДИ
– Государство уже много лет безуспешно пытается поставить свой менеджмент на “Укрнафте”. Абсурд – государство владеет контрольным пакетом, а “Приват” – только 42%, но именно он руководит компанией. Каждый раз государство пытается убрать менеджмент Коломойского в “Укрнафте”, но это заканчивается безрезультатно…
– Это обычный шантаж. Палица был назначен руководителем “Укрнафты” в 2003 году, еще при Кучме. До этого там был представитель государства господин Салмин. Компанию мы приняли в кошмарном состоянии, у нее была масса кредиторов, масса кредитов, масса совместных предприятий непонятно с кем по добыче нефти!
Сегодня “Укрнафта” фактически выстраивается как вертикально интегрированная компания. За время, пока Коломойский управляет “Укрнафтой” как акционер…Его даже нельзя назвать миноритарным, потому что владелец более 40% – это скорее кумулятивный акционер, чем миноритарный.
Так вот, за это время только официально выплачено более 2 миллиардов гривен дивидендов, в том числе – государству.
Но когда приходит новая власть, независимо от ее цвета, она всегда начинает с “Укрнафты”. Потому что это прибыльная, доходная компания!
– Разве вы не согласны, что государство должно контролировать то, что принадлежит ему?
– Практически все решения принимаются наблюдательным советом, где 6 из 11 членов представляют государство. Я считаю, что если государство доверяет частной компании контролировать текущую деятельность, в этом нет ничего плохого.
– Правда, что Третьяков после революции тоже пытался заставить “Укрнафту” работать солидарно с его личными интересами?
– Вы очень некорректно формулируете вопрос. Был момент, когда Третьяков входил в наблюдательный совет “Укрнафты”, он также рекомендовал человека на пост главы наблюдательного совета…
– То есть, это была попытка новой власти подружиться с “Приватом” на выгодных условиях?
– Опять же, некорректно говорить “попытка”. Есть новая власть, ее кто–то представляет. Ее представлял Третьяков, поэтому мы работали с тем, кто представлял новую власть.
– Как вы узнаете, что этот человек представляет новую власть?
– Очень просто. 50%+1 акция принадлежит НАК “Нефтегаз”. Соответственно, когда приходит новый министр топлива и энергетики, он сажает в кресло своего человека на НАК “Нефтегаз”, и те сразу инициируют собрание акционеров “Укрнафты”.
– Бойко точно так же пытался заставить Коломойского…
– Некорректно вы формулируете – “заставить”. Когда начинают “заставлять” Коломойского, обычно возникает дух противоречия…(улыбается). Заставить его что–то делать тяжело. Можно заставить слабых людей, а “Приват” бороться умеет. Поэтому, скорее всего, речь идет о каких–то договоренностях, каком–то компромиссе.
– Кто договаривался от Бойко с Коломойским, чтобы вас оставили с “Укрнафтой” в покое? Когда пришел Янукович, он ведь сразу предложил, чтобы компанию возглавил представитель не “Привата”, а государства?
– Янукович, кстати, до сих пор не оставляет эту идею. А Бойко… Нельзя сказать, что он представляет интересы Януковича. Бойко – это Фирташ, это немножко другая группа, они нормальные, деловые, договороспособные люди…
– И доказательство тому – договоренность о слиянии в химической промышленности Фирташа и Коломойского?
– По–моему, эти договоренности не реализованы. Хотя я знаю, что были попытки приобретения “Укрнафтой” ряда химических предприятий – “Днепроазот” (контролирует Коломойский) и “Ровноазот” (контролирует Фирташ).
Такая концентрация обсуждалась на наблюдательных советах “Укрнафты” в моем присутствии, но конкретных решений принято не было.
Я так понимаю, что химический холдинг Коломойского и Фирташа имеет смысл делать, когда будет решена судьба приватизации Одесского припортового завода. Легче сброситься вместе, может, привлекая также Александра Ярославского (контролирует “Черкассыазот”), и купить этот завод.
– И что, “Приват” будет пытаться его приватизировать?
– Да, конечно, будет участвовать в приватизации Одесского припортового завода.
У КОЛОМОЙСКОГО УНИКАЛЬНЫЙ ЧЕРНЫЙ ЮМОР
– Два года назад между “Приватом” и Пинчуком был конфликт вокруг Никопольского завода ферросплавов. Сейчас он улажен, НЗФ совместно управляется Пинчуком и “Приватом”. Правда, что Пинчук пошел на уступки, когда понял, что не сможет продать Укрсоцбанк, если не помирится с Коломойским?
– Нет, Укрсоцбанк – это был всего лишь небольшой механизм стимулирования…
– …Виктора Михайловича к сговорчивости?
– Да. Но этот механизм возник уже в тот момент, когда переговоры шли. Это был просто какой–то дополнительный стимул. Но я думаю, что Виктор Михайлович ничего не проиграл от того, что тогда не продал Укрсоцбанк, потому что он сегодня стоит гораздо дороже.
– Как вам удалось закончить конфликт вокруг Никопольского завода ферросплавов?
– Вы знаете, что Верховный Суд принял одиннадцатую кассационную жалобу Виктора Михайловича Пинчука и изменил свое решение, отправил дело на рассмотрение в новом составе суда. А суд принял решение о том, что Виктор Михайлович законно купил НЗФ… (улыбается)
– Сколько это стоило?
– Дорого. Слишком много нервов.
– Кто помирил Пинчука и Коломойского?
– Что значит помирил? С Игорем Валерьевичем очень тяжело поссориться. Потому что, несмотря на какие–то корпоративные конфликты или проекты, которые он ведет, он это никогда не переводит в личный конфликт.
Я помню, это было ради шутки… Помните знаменитое выступление госпожи Богословской на НЗФ, когда она поднимала массы. А Коломойский в этот момент позвонил Пинчуку и говорит: “Витя, ты держишь правый фланг, а мы уже с левого заходим! Ты там посмотри”.
У Коломойского очень уникальное черное чувство юмора, и он никогда не переводит это в личный конфликт.
При том что у Коломойского и Пинчука был какой–то корпоративный конфликт относительно НЗФ. При том что НЗФ – это стратегический проект для ферросплавного бизнеса Коломойского. При том что Коломойский ужасно обижен на то, что Кучма наглым образом его не допустил к приватизации этого завода, хотя он готов был отдать ФГИ в два–три раза больше за тот же пакет акций.
Основная претензия к Пинчуку была следующая. В 2003 году, на момент приватизации НЗФ, Коломойский владел там блокирующим пакетом – 26%. Пинчук, находясь в определенной политической обойме, на тот момент имел все шансы недорого приватизировать завод.
В этот момент Пинчук встретился с Коломойским. И Игорь Валериевич сказал ему, а потом повторил это в своем интервью: “Витя, ты, когда заходишь в магазин, берешь все что хочешь, но впереди касса, нужно платить. Поэтому я тебе предлагаю заплатить нормальную цену и вместе купить завод”.
Виктор Михайлович отверг это предложение и решил купить НЗФ самостоятельно. Как вы знаете, это было 400 млн. гривен, что составляло 80 млн. долларов. При том что это – крупнейший завод в Европе, который стоит других денег.
И в этом случае проводить ограниченный конкурс – просто преступление! Естественно, когда поменялась власть, у нас была возможность пересмотреть итоги той продажи НЗФ. Тем более, что…
– …Юлия Владимировна на посту премьера была с вами согласна.
– Тут просто совпали дорожки. Знаете, бывает так, что сегодня нам с вами по пути, а завтра нет. Вот тогда совпали пути Тимошенко и Коломойского.
У Коломойского был интерес вернуть это государству и честно купить. О чем и было заявлено везде, открыто в прессе, что он готов давать 500 млн. долларов, готов участвовать в честной приватизации контрольного пакета. Собственно, это совпадало с идеологией, которую проводила Тимошенко и президент. Если помните, первой ласточкой была “Криворожсталь”.
– Но потом Ющенко сказал, что НЗФ пытались от одной банды жуликов передать другой банде жуликов!
– Была такая фраза…
– Правда, потом Коломойский с президентом помирился…
– Он с ним и не ссорился. Я думаю, что президент просто был недостаточно информирован, о чем идет речь. Сейчас конфликт окончен.
– Но этот конфликт привел к отставке Тимошенко в 2005 году с поста премьер–министра!
– Нет. Конфликт явился неким катализатором отношений Тимошенко, Ющенко, Порошенко. Потому что на тот момент Порошенко откровенно лоббировал интересы Григоришина, который, в свою очередь, представлял интересы Абрамова и Вексельберга. А именно им Пинчук хотел продать контрольный пакет НЗФ.
– Вы хотите сказать, что Пинчук не имел такого права?
– Да, имел право. Но это все равно, что купить угнанный автомобиль.
– Но и ваши методы борьбы нельзя назвать безупречными, когда вы, чтобы остановить процессы по НЗФ, использовали определения каких–то совершенно “левых” судов! Всем ведь очевидно, что это рейдерские схемы.
– Нельзя сказать, что рейдерские… Суды по НЗФ действительно тянулись с 2003 года. Поскольку тогда админресурс был у Кучмы, мы не могли его преодолеть никакими средствами, ведь Виктор Михайлович имел этот админресурс.
Единственным способом передавить этот админресурс была диверсификация судебных процессов. Что и было сделано до 2004 года, до прихода новой власти. А когда пришла новая власть, появилась реальная возможность инициировать от имени Генпрокуратуры в интересах Кабинета министров иск о пересмотре сделки по продаже 50% акций НЗФ.
– А Коломойский подталкивал Тимошенко инициировать этот процесс?
– Коломойский с Тимошенко вообще не общался. Они вообще виделись до этого, может быть, один раз в жизни.
– Им не нужно было видеться, ведь посредником был Бродский.
– Бродский играл какую–то роль, но я бы не сказал, что она была ключевая или что он являлся человеком, который осуществлял какую–то координацию между Коломойским и Тимошенко.
ГАРАНТОМ МЕЖДУ КОЛОМОЙСКИМ И ПИНЧУКОМ ВЫСТУПИЛ РОССИЯНИН
– Когда Тимошенко возглавила процесс возвращения НЗФ в госсобственность, вдруг всплыла фамилия Березовского с его представителем Босовым, который якобы купил часть НЗФ у Коломойского. Расскажите, что тогда происходило?
– Они ничего не купили, хотя была договоренность, я могу ее подтвердить, что если НЗФ вернется в государственную собственность и будет выставлен на продажу, то Босов как бизнесмен (а не как представитель Березовского) будет принимать солидарное участие с Коломойским в покупке завода у государства.
– Но Босова ассоциируют с Березовским так же, как Корбана – с Коломойским!
– Может быть. Но я бы не сказал, что Босов – человек Березовского. Он самостоятельный бизнесмен, достаточно обеспеченный. На тот момент действительно была такая договоренность.
– Кто стал гарантом соблюдения договоренностей между Пинчуком и Коломойским вокруг НЗФ?
– Один российский бизнесмен…
– Михаил Воеводин, представитель “лужниковской группы”?
– Я не буду называть чье-то имя. Этот гарант был привлечен скорее Виктором Михайловичем, чем Коломойским. А Коломойский на него согласился.
– Сколько процентов акций получил гарант?
– Я не имею права это разглашать.
– Пинчук так боялся Коломойского, что захотел еще привлечь гаранта?
– Нельзя сказать, что Пинчук боялся Коломойского. Может быть, ему потребовалась третья сторона. Знаете, это так называемый ad hoc. Вот мы договорились, заключили договор. Но, чтобы не обращаться в какие–то суды, мы можем выбрать каких–то квалифицированных уважаемых людей, которые составят ad hoc.
Например, вы говорите: “Я хочу, чтобы моим арбитром был, например, Геннадий Корбан”, а я сказал, что хочу, чтобы моим арбитром был господин Филатов, например. Это обычная цивилизованная форма договоренности.
– Где проходила эта встреча, на которой было достигнуто примирение между Пинчуком и Коломойским?
– Встречи проходили в разных местах. В основном, в офисе у Виктора Михайловича, но часто и в Женеве, и еще где–то.
– Но что двигало Пинчуком, когда он предложил посредника в договоренности с Коломойским? Может, он боялся, потому что помнит историю с покушением на адвоката Карпенко, который работал с Пинчуком и Григоришиным. В заказе этого покушения подозревался Коломойский, и был даже выдан ордер на арест Коломойского по этому делу.
– Манипулируя этим так называемым адвокатом Карпенко, Пинчук… Я не хочу говорить плохо о Викторе Михайловиче… Более того, я восхищаюсь Пинчуком как меценатом, который понимает современное искусство и несет его в Украину. Здесь он номер один!
Поэтому будем говорить так: сначала окружение Кучмы, а позднее – окружение Порошенко всячески пытались, манипулируя некими заявлениями этого адвоката, привлечь Коломойского к какой–то уголовной ответственности.
– Но ведь было даже представление следователя в Печерский суд на арест Коломойского!
– Да, но оно было абсолютно безосновательное. Потому что на основании заявления нельзя арестовать человека.
– Но было же уголовное дело!
– Это уголовное дело было высосано из пальца.
– А представление на арест Коломойского, которое приезжал забирать в Печерский суд лично Пискун, который тогда был генеральным прокурором?
– Я не буду этого отрицать. Я не присутствовал, когда Пискун приезжал. Я знаю об этом процессе, потому что Коломойский является моим партнером. И о вещах, связанных с ограничением свободы, что касается семьи и еще чего–то…
Мы друг другу помогаем, мы дружим. И я тоже принял участие в этой ситуации, но совершенно бесплатно. Потому что считал это своим долгом по отношению к Коломойскому.
Это было уголовное дело, просто придуманное на ровном месте по заявлению некоего адвоката, как вы говорите, или Пинчука, или Григоришина, или Порошенко – по фамилии Карпенко. Его нельзя даже назвать адвокатом. Наверное, это какой–то юрист, имеющий какую–то лицензию, который был использован большими людьми в качестве заявителя против Коломойского. Но это была сущая провокация, и не больше.
Мустафа Найем, Сергій Лещенко
Украинская правда, 25.10.2007