Только маленькая коммуна сможет диктовать условия большому капиталу
Главную елку Нью-Йорка зажигают, как известно, возле Рокфеллер-центра. А центр этот стоит на земле не городской, а частной, причем не однажды перепроданной, сейчас ею владеют вообще японцы. И жителей Нью-Йорка сие отнюдь не раздражает. В Киеве же продажа или даже сдача в аренду куска городской земли создает конфликтную ситуацию. Почему? Отчего наши горожане чувствуют себя обделенными?
Первое, лежащее на поверхности объяснение: у них, в цивилизованных странах, землю продают открыто и честно, а у нас делят кулуарно, среди «своих» или «нужных». И это является главным социальным раздражителем. Вот и леди Ю, войдя в зал Киевсовета «тарифной» воительницей, вышла из него борцом против дерибана столичной земли. Ее рецепт и требование — прозрачность, аукцион. И пока этого не будет — мораторий на продажу и раздачу участков.
А как — на аукционе или нет — Рокфеллер приобрел в годы Великой депрессии ту землю, целый квартал в самом центре Манхэттена, где и построил свой знаменитый небоскреб? Такой вопрос задавали киевские журналисты, учившиеся этим летом газетной демократии в США. И оказалось, что американцы, во всяком случае те, кого мы спрашивали, не помнят таких подробностей, более того — не придают им значения. Зато очень хорошо помнят другое — какие условия поставили Рокфеллеру власти города Нью-Йорка и как влиятельный миллионер хотел их обойти, а мэр настоял, и в результате рядом с небоскребом мы имеем не то, что хотел тут сначала построить денежный хозяин, а вот этот театр.
КонеЧно же, единые для покупателей (и понятные для остальной публики) правила продажи земли (а также заводов, домов, пароходов) внесут некую толику честности в процесс перераспределения собственности. Да и в бюджет дадут прибавление более весомое, что мы видели на примере «Криворожстали». Но вот успокоят ли аукционы, пусть и прозрачные, душу горожанина? Складывается впечатление, что в слово «дерибан» политики и население вкладывают немного разный смысл. Для политиков это — когда кто-то (особенно из другого лагеря) продирается к собственности с помощью власти, связей, тайных договоров и прочих коррупционных схем. А горожанин назовет дерибаном даже чисто законную сделку, если в результате будет ограничено его жизненное пространство.
Потому проблема не только в том, как продавать или кому, но и в том — что.
На том же Манхэттене, где землю считают чуть ли не квадратными сантиметрами (место, на котором стояли знаменитые башни-близнецы — это меньше половины киевского Майдана), есть совершенно неприкосновенная городская земля, не дающая никакого коммерческого дохода, причем территория эта размером с государство Ватикан. Централ-парк. Городская собственность. Городская гордость. «Много было попыток купить ее и в том веке, и в этом, причем даже ради общественных проектов, — рассказывала нам Елена Сайтз, вице-президент Международной культурно-просветительской организации, — но город не продал». Наверное, мало давали и не тому, пошутил кто-то из наших. Американка украинского происхождения понимающе улыбнулась: «Не скажу, что в Америке нет коррупции, но поймите же другое — этот парк принадлежит всем ньюйоркцам, сюда привезли миллион телег земли, чтобы тут росли деревья, тут даже звезды, сейчас вот Мэрил Стрип, дают бесплатные спектакли — как же город может продать хоть кусочек парка?»
Но вернемсЯ в родные места. Близок час, когда по всем нашим городам пойдет массовая распродажа земель. По прогнозам специалистов из Ассоциации городов Украины, муниципалитетам придется таким образом пополнять свои бюджеты, дабы латать коммунальные дыры и обновлять инженерную инфраструктуру. И может статься — все так распродадут, что потом города не только не смогут развиваться, но и просто задохнутся в тисках частных собственников.
— И тут важно, — говорит вице-президент Ассоциации Мирослав Питцык, — вовремя создать такие правила игры, когда не бизнес диктует местной власти, а власть – бизнесу.
Достичь этого можно только одним способом — заранее, на много лет вперед определить назначение городских территорий. Вот это — лес, парк, скверы, детские площадки, стадионы и прочее — земли общины. Не продаются. Ни за какие деньги. Точка. А то, что продается, — только на определенных условиях. Эти гектары — исключительно под жилье, а тут мы, город, хотим торговый центр.
Но чтобы иметь силу и право диктовать условия, городам нужен генплан развития, считает Мирослав Питцык. И всегда приводит пример Черновцов, где такой план уже есть и даже общинные земли определены. И теперь муниципалитет Черновцов может ставить условия при продаже участков.
Однако в Киеве, как видим, и ген-план не спасает от дерибана. Слишком велико давление денег.
Слишком много интересов разных групп пересекаются и сталкиваются. Одним надо это, другим — то, бизнесменам — офисные центры, запасливым политикам — гектары на потом, строителям — побольше площадок для коммерческого жилья, покуда на него ценовой бум, бабушкам — магазины поближе к дому и привычкам… Но ведь давно уже, много веков назад, выстрадано и выработано европейцами главное правило общежития в городском вавилоне. Это местное самоуправление.
У нас оно, к сожалению, очень куцее. Более того — в нашей модели заложена принципиальная ошибка, провоцирующая конфликты интересов. Ведь одной территориальной общиной считается весь Киев! Разве могут люди на Харьковском массиве понимать и чувствовать, что удобно жителям, скажем, Турецкого городка на Соломенке?
В Европе, да и в США, «комьюнити» (это слово подразумевает и саму территориальную общину, и ее органы управления) куда меньше — это может быть микрорайон, может — квартал или весь небольшой городок. И, как рассказывали киевским журналистам в Чикаго, если кто-то хочет прикупить землю на территории комьюнити или построить тут торговый центр, или еще что-нибудь, то жители узнают об этом заранее — находят в своем почтовом ящике листочки с информацией, присланные из маленького органа самоуправления своей маленькой общины. Более того — там не только информация, но и опросник — хочешь ты этого, согласен или нет. Далеко не все жители заполняют опросники и отсылают их обратно. Но тут уж пеняй на себя, ибо по результатам такого изучения мнения горожан муниципалитеты и принимают окончательное решение. Кстати, таким же образом — через брошенные в почтовый ящик опросники — обсуждают бюджет. Конечно, обсуждение это упрощенное — тратить, скажем, деньги на ремонт старых дорог, прокладку новых или на строительство библиотеки. «Это комьюнити виновата, — часто шутили наши американские гиды, когда в Нью-Йорке или Чикаго машину чуть потряхивало, — они теперь на ремонт асфальта денег не дают».
Думаю, пока наши города, а в первую очередь Киев, не поделятся на такие вот комьюнити, пока наше самоуправление не будет начинаться на уровне микрорайона (как, собственно, было даже в советские времена), дерибан земли никто не остановит. Пока самоуправление начинается и заканчивается в Киевсовете, даже кристально правильный аукцион не поможет. Какая мне разница, продадут мой парк Кинь-Грусть прозрачно или непрозрачно, если продают его под коттеджную застройку?
Рецепт против разбазаривания городской земли – власть комьюнити. Ведь когда после голосования тебе придется смотреть в глаза соседу — это совсем не то, что, живя в Конче-Заспе или возле «Золотых Ворот», решать судьбу неведомого тебе двора на Татарке. Те же Черновцы, в которых удалось обозначить неприкасаемые общинные земли, — город небольшой. И если уж объявлять мораторий на раздачу-распродажу земли, то до тех пор, пока не появится настоящее самоуправление, которое сможет и диктовать бизнесу свои условия, и договариваться с ним (но в интересах горожан), как диктовал и договаривался с Рокфеллером город Нью-Йорк.
Кстати
Ответ мистера Че леди Ю
Аукционный ультиматум Юлии Тимошенко не испугал мэра Киева Леонида Черновецкого. Он удивительно легко согласился на это. «Первые четыре аукциона мы проведем на протяжении трех-четырех недель, — сказал мэр в пятницу после короткого рабочего совещания по земельным вопросам. — А еще по 99-ти будем рассматривать, когда их провести».
И даже сделал реверанс в сторону горожан: «Главное, чтобы люди, которые живут в тех домах, участки возле которых мы будем выставлять на аукцион, были довольны. Сначала мы будем проводить общественные слушания».
Что тут сказать — ведь все мы знаем, что общественные слушания в киевском их варианте очень мало дают. Ведь туда, как свидетельствуют звонки в редакцию, даже не могут попасть все желающие. А еще больше жалуются, что узнали о прошедших слушаниях постфактум.
Интересно и следующее заявление мэра: «Если кому-то будут мешать стройки, то, я думаю, мы сможем предложить какие-то льготы, что люди хотят: отстроить, например, особенно классный детсад, может, у них там нет социального магазина… То есть мы будем сотрудничать с жителями напрямую».
Звучит заманчиво. Но каков механизм сотрудничества с каждым хотя бы из сотни жителей, не говоря уже о тысячах? Поэтому приходится повторить: только коммуна, которая внутри себя решит, что ей нужно, может выходить на переговоры с государственной властью города.
Валентина Симкович