Глава областной прокуратуры Юрий Гайсинский не может помешать гидронамывам или не хочет?
На днях многолетняя история с самовольными гидронамывами в пойме Днепра получила неожиданное продолжение. Прокурор Киевской области Юрий Гайсинский в одном из интервью фактически признал, что остановить беззаконие невозможно. Более того – он усомнился: а может, и нет тут никакого беззакония? И никакого ущерба для экологии?
Если ответы Гайсинского, разлетевшиеся по электронным СМИ, очистить от «защиты государственных интересов» и «пользы государства и общества», останутся три тезиса о гидронамывах.
Тезис первый: Прокуратуре для работы не хватает 32 законодательных актов
Незаконную деятельность прекращать, конечно, надо. Но для успешной работы необходимо еще 32 законодательных акта к Земельному кодексу – а Верховная Рада их не принимает. Следовательно, неправомерность и строительства в пойме, и гидронамывов никем не доказана. «Чиновники, уполномоченные запрещать или согласовывать гидронамывы, давали разрешения! – пояснял Гайсинский. – И по документам все законно». И добавлял: «А где начинается и заканчивается водоохранная зона? Кто и когда провел кадастровые работы? Где координаты, где, в конце концов, «урез воды»? Где карты?»
Эксперт
Ольга Мелень, независимый юрист: «Прокуратура может даже требовать снесения незаконной застройки!»
Чтобы проверить «первый тезис Гайсинского», мы обратились к львовскому юристу Ольге Мелень, выйти на которую нетрудно через киевских экологов-энтузиастов. Молодая руководительница организации «Экология – право – человек» известна своей борьбой за Дунайскую дельту, где начиналось строительство судоходного канала. В этом году Мелень стала представителем Европы, получившим крупнейшую в мире экологическую премию Голдмана.
– Пробелы в законодательстве есть, – подтвердила Ольга Мелень. – Но есть и бездеятельность контролирующих органов, которые игнорируют уже принятые документы. Водный кодекс однозначно указывает, что территория в 100 метрах от берега реки – это прибрежная защитная полоса, где запрещается большинство видов деятельности. В том числе – строительство любых сооружений, кроме гидротехнических. Все, что построено здесь вопреки кодексу, подлежит сносу. Норма о сносе строений, возведенных с грубыми нарушениями строительных и экологических норм, есть и в Гражданском кодексе.
В чем же сложность? Госводхоз не выполняет своих обязанностей и не следит за тем, чтобы собственники земли – например, сельсоветы – на чьей территории находится река, готовили проекты защитных полос. Они же не занимаются этой работой, под предлогом нехватки денег – причем иногда так и есть. А раз нет проекта – территория защитных полос попадает в земельный кадастр в каком-то ином качестве.
Однако прокуратура может сама инициировать судебные дела против тех, кто строится ближе 100 метров от берега. У прокуратуры есть право давать Госкомзему, Госводхозу и районному управлению экологии поручение о создании проверяющих комиссий. Прокуратура может получить заключение о том, что здание находится в пределах этой сотни метров. А потом – требовать в суде его сноса. И пусть даже решение будет отрицательным – свою роль дело сыграет. Новые желающие забраться туда, куда нельзя, призадумаются: а нужен ли им такой риск? Ведь огромные средства, улетающие в такое строительство – и в подкуп чиновников – могут пропасть зря!
Тезис второй: А вредят ли гидронамывы окружающей среде?
Оказывается, еще никто не дал четкого ответа на этот вопрос. Гайсинский уверяет, что прокуратура не раз обращалась к экспертам с просьбой дать заключение: гидронамыв это плохо или хорошо? И чаще получает ответы, что это, мол, хорошо. Иногда уклончиво. О том, что плохо, еще ни разу не написали». А «очистке заиленного дна» прокурор и сам дает позитивную оценку.
Эксперт
Владимир Щербак, ученый-биолог: «Гидронамывы уничтожают видовое разнообразие Днепра и угрожают киевлянам!»
Искать специалистов, видящих в гидронамыве угрозу экологии мы отправились в Институт гидробиологии НАН Украины. Экологические обоснования для гидротехнических работ на украинских водоемах готовятся тут еще с советских времен. Тогда каждый участок дна, который мог быть затронут, внимательно изучался – на протяжении четырех сезонов. И если на нем оказывался редкий, краснокнижный либо эндемический вид, природу оставляли в покое. Или готовили ей компенсацию – например, новое нерестилище.
– О том, что использование песка с речного дна угрожает видовому разнообразию, я писал еще в 1991 году в московском журнале «Гидротехническое строительство», – говорит доктор биологических наук Владимир Щербак. – Когда земснаряд всасывает песок, дно углубляется метров до двенадцати. Это значит, что все донные организмы – даже те, которые не будут затянуты в трубу и выброшены на сушу – теряют субстрат, на котором они жили. Моллюски, ракообразные, водоросли, высшие растения, молодь рыб на непривычной глубине не выживают: не хватает тепла, флоре не хватает света, фауне – кислорода…
Уничтожая самое главное звено пищевой цепочки, человек обрекает на гибель все последующие. Нет рыбы – не будет цапель, аистов, чаек, выдр… А исчезновение водорослей означает, что никто не будет насыщать реку кислородом и разлагать органические вещества. Днепр утратит способность самоочищаться – и Киеву придется на себе испытать дефицит качественной воды.
Еще одна причина, по которой Щербак не советует трогать пойму без многолетних исследований – опасность паводка:
– Весной может совпасть таяние снега в бассейнах Днепра, Десны и Припяти, – говорит ученый. – В окрестностях Корчеватого поток разливается по пойме и никому не причиняет вреда. Сейчас его загоняют в «расчищенное» русло, огороженное дамбами. Я – атеист – иногда думаю: «Не дай Бог киевлянам многоснежной зимы, иначе окраине города придется туго!»
Подтвердил биолог и слухи о том, что радиоактивные осадки Чернобыля, смытые в реки, по-прежнему лежат в слое ила. Как же наплевательски надо относиться к здоровью нации, чтобы позволять ей селиться на намывах из такого «материала»!
Тезис третий: В прокуратуре не хватает экспертов
«Нужно иметь экспертов в области землепользования, лесопользования, экспертов-криминалистов, занимающихся анализом документов на предмет подделок, высокопрофессиональных прокуроров, следователей, судей, – перечислял Гайсинский. – А пока этого нет, получается, к сожалению, что наказание неотвратимо не для всех, а выборочно».
«Газета…»
Это утверждение в нашей проверке уже не нуждается. Многотысячная прокурорская машина всей Украины целых 15 лет не может найти людей, которых журналисты «Газеты…» находят меньше чем за сутки. Какие еще тут нужны комментарии?
Владимир Алифанов