Повышение «Газпромом» цены газа для Украины побудило правительство вновь заговорить о возможности увеличения ставки транзита российского топлива через территорию страны. Такой способ защиты национальных интересов может обернуться конфликтом с Евросоюзом.
Шаткое газовое перемирие, зафиксированное январскими договоренностями между Украиной и Россией, заканчивается. Желание россиян увеличить цену газа с 95 до 130 долларов несет серьезные угрозы украинской экономике. Дополнительных затрат на топливо ведущие отечественные отрасли — металлургия и химия — могут не выдержать. На прошлой неделе министр экономики Арсений Яценюк заявил о необходимости повысить транзитные ставки для России в случае повышения цены газа. О таком механизме сдерживания «Газпрома» в Украине не вспоминали больше полугода — с момента подписания трехстороннего договора между НАК «Нафтогаз України», «Газпромом» и компанией RosUkrEnergo. Правительство не решилось пойти на такие жесткие меры даже после того, как зимой россияне перестали подавать газ в Украину в достаточном количестве. Так почему вдруг сейчас?
Дело в том, что цена 130 долларов — уже не та цена, которая способствует шоковой модернизации экономики. Полгода назад сторонники газовых договоренностей с РФ заверяли общество в полезности либерализации газового рынка, отказа от бартерных схем и перехода на рыночные цены. Как ни странно, это подействовало. Внешне никаких кризисов не наблюдалось, тема энергосбережения стала очень популярна, а крупные предприятия активно засоревновались во внедрении энергосберегающих технологий. Объяснение этому одно — немалый запас прочности экономики скрывался в теневой рентабельности заводов, которая на самом деле гораздо выше декларируемой. Однако нового роста стоимости основного энергетического сырья страна может и не выдержать.
Разговоры о привязке цены на газ к тарифу на транзит раздражают Москву. Своим главным достижением в переговорах с Украиной газпромовские менеджеры называют то, что контракты на поставку газа Украине и транзитные обязательства этой страны никак не связаны между собой. Между тем именно этот, нерыночный по своей сути, принцип позволял сдерживать имперские амбиции Кремля по отношению к Украине в эпоху Леонида Кучмы. Громкие заявления украинских чиновников нашли быстрый отклик у россиян. Они тут же вспомнили о том, что Украина в отличие от России взяла на себя обязательства по соблюдению Европейской энергетической хартии, ключевой момент которой — исключение дискриминации в доступе к трубе. Корреляция между ценой газа и транзитными тарифами прямо противоречит энергетической стратегии ЕC. «Никто не говорит, что ставка транзита не может быть изменена. Но процедура ее пересмотра должна быть зафиксирована в контракте, чего в данном случае не наблюдается. Привязка транзитной ставки к цене газа, поставляемого в Украину, — некорректна. Это можно рассматривать как инструмент давления на Россию с целью смягчения позиции по росту цены газа», — считает директор Института экономических исследований и политических консультаций Игорь Бураковский. Другими словами, прежде чем повышать стоимость транспортировки газа, это необходимо как-то обосновать. При этом нужно отдавать себе отчет в том, что рост цены газа таким обоснованием служить не может.
Невыгодная арифметика
Россиянам в этом отношении проще. Мировые цены на газ растут, а значит, растут они и для Украины. К примеру, стоимость российского газа для европейских потребителей определяется по формуле, переменными величинами в которой являются цены на нефть и мазут. Сложнее обстоят дела с аргументами в пользу повышения цены газа для Украины, Грузии и других постсоветских, но уже не совсем братских государств. В данном случае россияне предпочитают умозрительные демонстрации. Так, недавно «Газпром» договорился с Казахстаном о закупке местного газа по рыночным ценам — ориентировочно по 140 долларов за тысячу кубометров. После чего тут же последовало заявление о том, что это автоматически означает рост цены топлива для Украины. Пусть даже доля казахского газа в украинском балансе мизерная.
|
Сравнительно высокие европейские ставки по транспортировке газа — в среднем около двух с половиной долларов — подкреплены реальными вложениями в модернизацию газотранспортных систем. В Европе транзит — это действительно бизнес. Компании, владеющие трубой, инвестируют деньги в увеличение ее пропускной способности, а также в надежность ее функционирования. Это дает им право взимать соответствующую плату с того, кто пользуется этой трубой. Украина же пятнадцать лет получает деньги только в силу того, что в наследство от СССР ей досталась очень важная часть большой советской трубы с советскими же компрессорами и насосными станциями. Большая их часть порядком изношена, на латание отдельных участков магистральных трубопроводов и профилактику работы системы нужны огромные деньги. Комплексная модернизация ГТС не проводилась, а существующие проблемы решались по мере возникновения. При этом Украина фактически блокировала любые инициативы по созданию газотранспортного консорциума.
Едва ли после этого можно требовать повышения стоимости транзита. Маловероятно, что в правительстве в срочном порядке изобретут формулу расчетов тарифа в зависимости от цены газа. Тем самым Украина окончательно дискредитирует себя в глазах Европы. Однако политическое решение о росте цен на транспортировку вполне возможно. Формально никаких ограничений для этого нет: равно как и россияне, «Нафтогаз» может сделать это в одностороннем порядке, нарушив предыдущие договоренности. Поскольку они не были подкреплены межгосударственными соглашениями, спрос с Украины невелик. Но последствия такого шага будут очень негативными.
Неизбежное наказание
В таком случае уже не Россия, а Украина выступит в роли агрессора. Не подкрепленное ничем, кроме желания компенсировать потери от роста цены газа, повышение тарифной ставки будет негативно воспринято Евросоюзом. Для ЕС такой шаг Киева будет означать только одно — риск срыва газовых поставок в Европу существенно повышается. Украина как транзитное государство больше не может гарантировать бесперебойности поставок топлива, поскольку выставляет ультимативные требования его основному поставщику — России.
Европа оказалась в сложной ситуации. С одной стороны, растет ее энергетическая зависимость от России. Аналитики с тревогой следят за попытками Москвы найти взаимопонимание с Алжиром. Так, в марте РФ простила африканцам советский долг в 4,7 млрд долларов, а также договорилась о поставках оружия. Совокупная доля России и Алжира в поставках газа на европейский континент составляет 70%. Подобный стратегический альянс может поставить Европу в очень неудобное положение. А тут еще Киев, который от отчаяния, похоже, готовится к открытой конфронтации с Москвой. Реакция Европы может быть неожиданно жесткой. «Украина должна соблюдать взятые на себя обязательства по транзиту газа и оплачивать топливо по европейским рыночным ценам», — заявил недавно председатель совета директоров Ruhrgas Бурхард Бергман.
Повышение цены газа до 130 долларов — несвершившийся факт. Россияне очень осторожно подходят к вопросу роста цены для Украины, опасаясь реакции Туркменистана, который имеет в этой схеме свой интерес. Как известно, формально RosUkrEnergo поставляет в Украину смешанный российско-туркменско-узбекский газ, а значит, президент Туркменистана Сапармурат Ниязов имеет полное право претендовать на часть прибыли от повышения цены. А поскольку RUE продает часть туркменского газа в Европу, пристальное внимание Туркменбаши к ценообразованию будет лишним. В этой ситуации правильной тактикой для Украины было бы одно — не давать повода для повышения цены газа. Увеличением же стоимости содержания газа в хранилищах и заявлением о возможном росте тарифов на транзит правительство само провоцирует новый виток газовых войн.
Глеб Простаков
Эксперт-Украина, №24(74) 17 Июня 2006