Геоэкономическая синергия для Украины

Нравится это кому-либо или нет, но Украина – страна экономически многовекторная. Чтобы убедиться в том, достаточно всего лишь взглянуть на географическую структуру внешнеэкономических связей Украины. Механическое отсекание любого из значимых для экономики векторов ведет к стагнации как отдельных отраслей, так и целых регионов.

Есть и другой путь – сложение векторов, причем таким образом, чтобы оно создавало эффект синергии, то есть взаимного усиления друг друга (если образно, “1+1> 2”). Это означает, что Украина должна делать ставку в своем внешнеэкономическом партнерстве на те торговые блоки, региональные объединения, организации стран-экспортеров и даже полуформальные объедения стран, участие в которых – прямое или косвенное – будет усиливать роль Украины как международного партнера. Завязать на себе как можно больше взаимодополняющих связей, став их узлом – такой может стать в первом приближении геоэкономическая синергетика для Украины.

В выстраивании своего синергетического подхода к выработке собственной, активной геоэкономической стратегии, Украине необходимо учитывать уже сложившиеся объективные факторы. Например, такие, как достаточно сильно выраженная внешнеэкономическая направленность ряда регионов страны на те или иные объединения стран. Для многих украинских регионов доля внешней торговли с отдельными блоками (ЕЭП, ЕС) весьма высока (более 50%) и достаточна для ассоциированных отношений с такими блоками. Ведь доля внутриблоковой торговли для различных стран-участников в успешных торговых блоках составляет от 6%–25% (южноамериканский МЕРКОСУР – Mercosur, Mercado Comun del Cono Sur) и 19%–25% (юго-восточноазиатский АСЕАН – ASEAN, Association of Southeast Asian Nations) до 34%–56% (североамериканский НАФТА – NAFTA, North American Free Trade Agreement) и даже 56%–63% (европейский ЕС – EU, European Union).

И, за счет этого, у самой Украины внешнеторговые условия достаточны для того, чтобы установить как минимум зону свободной торговли и с ЕС, и с ЕЭП (хотя такие условия недостаточны для ВСЕХ регионов страны). Активное участие в работе двух и более объединений вполне нормальная практика. Турция имеет таможенный союз с ЕС, но вместе с тем активно участвует в экономическом объединении стран Передней Азии и в Организации экономического сотрудничества (ОЭС – ECO, Economic Cooperation Organization,). Североевропейские скандинавские страны, как входящие в ЕС, так и нет, также объединяются. Финляндия и Швеция входят в ЕС, но также, объединены Северным (Нордическим) Советом (Nordic Council, NC) –организацией с развитыми экономическими программами и институтами (такими, как Nordic Investment Bank, NIB).

Хотя, конечно, среди внешнеэкономических векторов должны быть расставлены приоритеты. При любом выбранном приоритете есть всего два пути: либо страна становится субъектом мировой экономики (вернее, даже не всей мировой экономики, а ее отдельной региональной части), либо ее объектом. С учетом региональных геоэкономических векторов, если так и будет продолжаться, будучи пущенным на самотек, со временем ситуация в Украине может напоминать ситуацию в Китае столетней давности (при формальном сохранении суверенитета, страна была разделена на несколько экономических зон влияния других стран). Текущая ситуация, с учетом нынешнего кризиса государственности, для Украины весьма серьезна и не может игнорироваться в дальнейшем.

Как сможет Украина избежать окончательной потери шансов для установления своей субъектности в мировой экономике и закрепления своего статуса как исключительно объекта внешних геоэкономических интересов? Вариантов здесь также не очень много. Необходимо как можно скорее начать свою игру, участвуя там, где Украине это действительно экономически выгодно, и где есть возможность влиять на выработку и установление правил игры (в виде международных соглашений, совместных экономических организаций и институтов и т.д.).

Прежде всего, Украине следует «играть» на региональном уровне, стратегически развивая региональное экономическое сотрудничество. Но действовать нужно крайне осмотрительно, поскольку приобрести новые качества весьма сложно, а потерять уже имеющиеся позиции – проще простого.

Один из последних не самых удачных примеров развития регионального сотрудничества – формализация Украиной Организации за демократию и развитие, или ГУАМ. Стратегически, ГУАМ для Украины бесперспективен – три прочие его участника (Грузия, Азербайджан, Молдова) обеспечивают Украине менее 3% экспорта и 0,5% импорта (первый квартал 2006). В реальности – еще раза в два меньше, так как формальные поставки в Молдову на самом деле идут в ПМР, причем структура их неэффективна и составляет конкуренцию отечественным производителям (например, по вину). Риски вступления в ГУАМ связаны с реальной возможностью испортить отношения с Россией (доминанта в СНГ). А в случае присоединения к ГУАМ Румынии и Болгарии – также и с Турцией, поскольку во втором варианте ГУАМ станет аналогом организации Черноморского экономического сотрудничества, где на роль лидера претендует Турция, предлагающая создать там зону свободной торговли. Но можно ли говорить о каком-либо влиянии в регионе без Турции и России?

Если же исходить из объективных данных по структуре внешней торговли, то приоритетными направлениями для Украины остаются два соседних образования, Европейский Союз (ЕС) и Единое экономическое пространство (ЕЭП). И то, и другое обеспечивает Украине до трети товарооборота – и объективно выбрать приоритет довольно сложно. Тем более что часто – прежде всего, в украинских (и не только) политических кругах – два этих образования воспринимаются как взаимоисключающие. Окончательно приоритет из них экономика выберет лишь спустя несколько лет, когда станут ясны как изменения в структуре украинской внешней торговли в новых условиях, уже после вступления в ВТО, так и перспективы создания зоны свободной торговли для «Большой Европы» (ЕС, ЕФТА, Турция, балканские страны плюс ЕЭП), обсуждаемые пока что концептуально.

Наиболее перспективное «дальнее» объединение – формирующаяся ныне с перспективой эффективной зоны свободной торговли (и расширенного варианта торгового блока) связка «АСЕАН+3» (АСЕАН плюс Китай, Япония и Южная Корея). Этот вектор обеспечивает Украине от 2% (просто АСЕАН) до 8% («АСЕАН+3») товарооборота. Развитие отношений по этому направлению важно с учетом долгосрочной тенденции спада украинского экспорта в Китай и другие восточноазиатские страны – при одновременном росте экспорта оттуда в Украину на уровне до 100% (то есть почти удвоение за год!).

Пока неразвита торговля по южно-азиатскому направлению, со странами Южно-азиатской ассоциации по региональному сотрудничеству (ЮААРС – SAARC, South Asian Association for Regional Cooperation) – это прежде всего Индия, а также ее соседи. Суммарный оборот по ЮААРС в украинской торговле – 3% экспорта и 1% импорта, впрочем, оборот прирастет в полтора раза ежегодно, так что это направление также скоро войдет в число важных для Украины.

Западное полушарие в украинской внешней торговле особой роли не играет: до 3% товарооборота дает североамериканский торговый блок НАФТА и до 1% – основной южноамериканский блок МЕРКОСУР. Отметим, что страны МЕРКОСУР также участвуют в различных инициативах (например, Ассоциации по латиноамериканской интеграции, АЛАИ – ALAD, Asociacion Latinoamericana de Integracion), призванных создать мощный – и весьма перспективный – южноамериканский общий рынок.

Однако неразвитость этого направления одновременно означает и перспективы для роста. Вопрос лишь в том, кто и как станет его продвигать. Ввиду отдаленности и относительной закрытости американских рынков, очевидно, что без сильной государственной поддержки (как это сейчас делается в России), эту задачу не решить.

Известно, что одна из уникальных характеристик Украины – ее выгодное географическое расположение, включая выход к Черному и близость к Балтийскому морям. Это отражено и в участии Украины в двух соответствующих региональных объединениях – организация Черноморское экономическое сотрудничество (ОЧЭС, или Black Sea Economic Cooperation Zone, BSEC, где Украина полноправный участник) и Совет государств Балтийского моря (СГБМ, Council of the Baltic Sea States, CBSS, где Украина получила статус наблюдателя). Примечательно, что страны-участницы этих двух объединений обеспечивают Украине в обоих случаях примерно по две пятых товарооборота (прежде всего, за счет России, Германии, Польши, Турции).

Украина могла бы играть свою игру, выступив в качестве связующего звена между этими двумя «околоморскими» объединениями, предложив для начала хотя бы взаимовыгодные транзитные программы. Правда, чтобы стать активным игроком «межморья», Украине важно договариваться не с третьестепенными игроками (вроде той же Грузии, учреждая с ней абсолютно неэффективные «черноморско-балтийские форумы»), а с ключевыми – с Россией (входит и в ОЧЭС, и в СГБМ), и с ЕС в целом (члены ЕС входят в ОЧЭС и СГБМ, причем ЕС намерем в дальнейшем расширять свое экономическое присутствие в бассейнах этих двух морей).

Следует заметить, что Украина имеет отрицательное сальдо в торговле практически со всеми значимыми для нее объединениями (ЕЭП, ЕС) и направлениями (СГБМ, ОЧЭС, а также «АСЕАН+3», т.е. включая Китай). Это означает, что держать внешнеторговый баланс Украине приходится за счет торговли с второстепенными партнерами, что вряд ли свидетельствует о системности подхода государства к развитию внешнеэкономических связей. А, с учетом текущего спада поставок украинского экспорта по «западному фронту» (ЕС, НАФТА, МЕРКОСУР) бессистемность и провал (с учетом деклараций прозападного курса) нынешней внешнеэкономической политики становятся очевидными.

Расчеты по данным Госкомстата за 2005 год.

Впрочем, при дальнейшей детализации торговли в разрезе торговых блоков и региональных объединений оказывается, что больше половины оборота внешней торговли устойчиво приходится на торговлю с ведущими странами-партнерами, безусловно, входящими в такие блоки и объединения. Девять из них имеют товарооборот с Украиной на уровне свыше 1 млрд. долл. ежегодно.

(с оборотом торговли товарами от 1 млрд. долл.)

Данные Госкомстата за 2005 год.

При более внимательном рассмотрении структуры внешней торговли по ведущим внешнеэкономическим партнерам, становится явно заметно, что поставки из Украины часто являются сырьевыми: как просто сырьевых продуктов, так и уже после значительной переработки – но отнюдь не технологической продукции (в основном, машиностроения).

Итак, в страны Евросоюза поставляются в основном продукция металлургии и энергоносители, от трети всего экспорта (как в Германию и в Венгрию) до почти половины (в Польшу) и даже до трех четвертей экспорта (в Италию; такая же доля идет и в Турцию, еще не входящую в ЕС). В украинском экспорте в США (основная страна в НАФТА) продукция металлургии, химпрома, энергоносители составляют около половины. В поставках в Китай четыре пятых – это доля металлургии и химпрома. Что касается стран ЕЭП, то доля химпрома и металлургии в экспорте в Россию составляет около трети, а в Беларусь – до половины. Что же касается технологической продукции (машиностроения), то ее наиболее высокие доли в экспорте в Россию и США (около трети, причем в последнем случае возможно просто посредничество), Беларусь (до четверти), Германию (одна шестая).

С другой стороны, особенно заметна зависимость Украины от «технологических» поставок импорта – прежде всего, от ЕС (не менее половины импорта из Германии, почти половина из Италии, треть из Польши и из Венгрии). А также от ЕЭП (две пятых импорта из Беларуси, одна седьмая – из России) и даже от ведущих азиатских партнеров (более трети импорта из Китая и одна пятая – из Турции).

Таким образом, по отношению к своим ведущим внешнеэкономическим партнерам по экспорту, Украина является скорее поставщиком сырьевой продукции, причем не только на запад (в ЕС и НАФТА), но также и на юг (Китай, Турция) и отчасти даже на северо-восток (Россия и Беларусь). Вместе с тем, устойчивый и одновременно значимый рынок сбыта для технологической продукции всего один – северо-восточный (хотя отдельные шансы есть и на западе), но никак не южный (азиатский), который ранее многими, для технологической продукции, рассматривался как перспективный.

Одновременно, есть технологическая зависимость не только от европейского рынка, но также от пост-советского и азиатского. Таким образом проводить активную и выгодную внешнеторговую политику (продавать технологии, покупать сырье) у Украины получается не с ведущими, а с второстепенными партнерами.

Прежде всего, необходимо понять, что для крупных мировых инвесторов и новых покупателей украинского экспорта (равно как и продавцов импорта в Украину), Украина является всего лишь одним из многих так называемых «развивающихся рынков». Точнее было бы сказать, «проявляющих себя» рынков, это не слишком удачный перевод уже устоявшего в мировой экономике термина emerging markets . В недавнем совместном исследовании Global Finance и Citigroup , по критерию ВВП на душу населения от 1,5 тыс. долл. до 10 тыс. долл. (в 2004 г.), выделяется семьдесят восемь (!) таких emerging markets , от Папуа – Новой Гвинеи и Берега Слоновой Кости до стремящихся в Евросоюз Болгарии и Румынии. И Украина – всего лишь один из таких рынков, причем, с учетом реального притока прямых иностранных инвестиций (ПИИ), – далеко не самый привлекательный.

По данным UNCTAD, для ПИИ за 2004 г .

Как можно Украине выделиться на общем фоне? Например, можно позиционировать себя как часть инвестиционно-привлекательного регионального объединения (ОЧЭС или ЕЭП) или партнера перспективных «экономик БРИК», но еще лучше – показывать весь набор украинских внешнеэкономических векторов, одновременно являющихся и наиболее привлекательными emerging markets .

Здесь, кстати стоит подробнее остановиться на «экономиках БРИК» (BRIC – “Brazil, Russia, India, China”), наибольшими и по размеру, и по динамике роста среди emerging markets , которые, по мнению ведущих инвестиционных аналитиков (Goldman Sachs Group и др.), войдут в число ведущих экономик мира в 2020–2040-ые годы. С учетом объемов (около 100 млрд. долл. в год) и динамики роста ПИИ в эти страны, это вполне вероятно. Вопрос подключения к группе стран-лидеров G-8 всех стран БРИК (а не только России) поднимается уже сейчас. Не без содействия российской дипломатии, страны БРИК примут участие в проводимом в ближайшее время в России саммите G-8. Ну, а сейчас «экономики БРИК» обеспечивают Украине более четверти экспорта и двух пятых импорта. Ставка на развитие торговли с экономиками стран БРИК может обеспечить Украине поддержку долгосрочного экономического роста. Главное здесь – чувство меры, дабы не впасть от таких экономик в зависимость, превышающую критический уровень.

Кстати, на примере южных стран БРИК хорошо заметны весьма важные тенденции в сегодняшней мировой экономике – замыкание emerging markets на самих себя (особенно по линии «юг-юг»), а также рост инвестиций по линии «юг-север». В самом деле, в 1990 году внешнеторговый оборот между Индией и Китаем составлял всего-то 190 млн. долл.. Однако уже во второй половине 1990-ых и экспорт из Индии в Китай, и из Китая в Индию вышел на уровень 0,5 – 1 млрд. долл., в начале 2000-ых – уже на уровень 3 – 4 млрд. долл. Есть и другие характерные тенденции – увеличение роста поставок нефти из Африки в Китай, руды – из Бразилии в страны восточной Азии.

Растут и прямые инвестиции по «мировому югу» (“south – south” FDI) в целом: по оценкам Global Finance, основанным на данных UNCTAD, к началу 2006 года доля “south-south” FDI во всех ПИИ на «южные» развивающиеся рынки достигла одной трети, причем растут они значительно быстрее, нежели ПИИ с «севера» (развитые страны, включая ЕС) и достигают наиболее удаленных развивающихся экономик.

Одновременно с этим, на «север» идут инвестиции с «юга». Среди недавних наиболее значимыми явились покупка мексиканской компанией Cemex британского производителя стройматериалов RMC Group (за 5,8 млрд.долл., крупнейшая в истории сделка, проведенная южно-американской компанией) и покупка Wind Telecom консорциумом во главе с египетской компанией Orascom (за 11 млрд. евро, крупнейшая сделка ближневосточных компаний в Европе). К этому разряду можно отнести и покупку украинской «Криворожстали» компанией Mittal Steel (реально – индийской, что бы там не говорили), которая пополнила сделанные до того приобретения в сталелитейной и горнорудной отраслях в Румынии, бывшей Югославии, в Центральной и Западной Европе. А сейчас Mittal Steel бьется (уже с российской «Северсталью») за право купить блокирующую долю в крупнейшем западноевропейском металлургическом производителе Arcelor . Впрочем, в начале этого года Mittal Steel, с целью выстраивания собственного горнорудного холдинга, приобрел железорудные рудники в Африке, в Сенегале и Либерии. Эта компания – хороший пример проникновения экономик «юга» по всем направлениям.

В целом же, в 2005 году суммарный объем сделок по слияниям и поглощениям в 14 ведущих развивающихся экономиках превысил 41 млрд. долл., тогда как на протяжении предшествующих пяти лет такой объем в лучшем случае был в два раза меньше, а в 1980-ых – в 150 (!) раз меньше. И большинство таких, растущих сейчас объемов сделок по слияниям и поглощениям происходи именно с участием капитала «южных» emerging markets .

Одновременно с этим, создаются и элементы политической поддержки взаимодействия «южных» (и не только «южных») emerging markets . Таких как, например, Шанхайская организация сотрудничества (ШОС), где особую роль играют Китай, Россия, также Казахстан, с недавних пор к участию привлекаются и более южные страны (Индия и др.). Совсем недавний пример – первый трехсторонний саммит организации «Боливарианская альтернатива для латиноамериканских и карибских стран» (ALBA – Alternativa Bolivariana para las Americas, с перспективой ЗСТ), на которой пока лишь три участника (Венесуэла, Куба, Боливия) подписали 16 договоров, включая инвестиционные (ПИИ Венесуэлы в газовую отрасль Боливии объемом около 1,5 млрд. долл.).

Вывод: развивающиеся рынки структурируются, ищут альтернативные пути развития и объединения своих усилий, экономических и политических. Украина в этих процессах должна понять свой интерес и, там где это необходимо, иметь активную позицию – как поддержки, так и противодействия (если надо!) таким процессам. Иначе выйдет как с продажей крупнейшего украинского предприятия, «Криворожстали», и частичным (но довольно быстрым!) выводом его из украинских производственно-потребительских цепочек. С учетом текущих инвестиционных тенденций с «южного» направления, если в Украине не будет выработана стратегическая позиция по этому вопросу, то наша экономика попадет в зависимость уже и от китайского капитала (присматривается к текстильному и телекоммуникационному рынкам), и от индийского (есть проекты корпорации Tata в автомобилестроении, тот же Mittal Steel хочет включить КГОКОР (производство окисленных руд) в свои цепчки).

Еще одно важнейшее направление для продвижения экспортоориентированной Украины на мировых рынках – ее участие или координация действий с международными организациями стран-экспортеров.

В долгосрочной перспективе для Украины особенно важно взаимодействие с Ассоциацией стран-экспортеров железной руды (Association of Iron Ore Exporting Countries, AIOEC, или в другом варианте — APEF — АПЕФ, где к лидерству стремится Индия), поскольку Украина обладает до 20% мировых запасов руды. Для ведения своей игры сначала возможно объединение по этому вопросу с не-членами АПЕФ (с Россией и Казахстаном, у «тройки» тогда будет контроль над 40% мировых запасов и 12% (пока) мирового производства). Координация действий стран-экспортеров железной руды со временем стала бы для Украины столь важна, как и нефтяной ОПЕК для многих арабских стран.

Как транзитное государство и отчасти добытчик Украина должна принять участие в потенциальном проекте Объединения (Организации) стран-экспортеров газа («газовый ОПЕК», активно осуждается в России и Казахстане).

Стоит иметь ввиду также и участие в организациях стран-экспортеров, даже если Украина и не является экспортером той или иной продукции. К примеру, Международная организация по какао (МОКК – ICCO, International Cocoa Organization), в которую на правах членов-экспортеров входят ряд стран-участниц других объединений (АСЕАН, МЕРКОСУР, АЛАИ), подразумевает также и категорию стран – членов-импортеров. Чем, к примеру, и пользуются Россия или Польша – но не Украина, чья кондитерская промышленность (импортер какао-продуктов) является для страны важным экспортером.

Кроме того, для Украины весьма важным является участие в международных транзитных проектах. К примеру, по интеграции энергетических сетей в Европе (позволит экспортировать электроэнергию) и по транзитным маршрутам (из Восточной Азии в Западную Европу).

Присутствие же Украины в ВТО должно сопровождаться участием в отраслевых лобби отдельных стран – или даже участием в создании новых (например, с той же Россией и Казахстаном по руде и торговле газом – в таком случае для Украины проект ЕЭП приобретет смысл не подчинения ее экономики внешним органам, а отстаивания торговых интересов).

И уж совсем в долгосрочной перспективе высшим пилотажем геоэкономической синергии в украинском исполнении могла бы стать завязка на украинский узел внешнеэкономических связей славянских государств, обеспечивающих ныне Украине до трети ее экспорта и до половины импорта, с постоянной тенденцией роста. Особенно с учетом того, что именно Киев, а не Варшава или Москва смог бы реально претендовать на роль такого равноудаленного узла-лидера (для начала – хотя бы по направлению культурных связей). С учетом того, что славянские страны входят в ЕС, ЕЭП, ОЧЭС, СГБМ, Украина со «славянским узлом» еще более завяжет на себе эти организации. Но, повторимся, это весьма долгосрочная задача.

Так или иначе, сейчас у Украины слишком мало ресурсов и времени. Значит, геоэкономические стратегии Украины должны нести в себе синергию, совмещая развитие внешнеэкономической политики по странам – ведущим партерам, по торговым блокам и организациям стран-экспортеров, по региональным объединениям, как формальным, так и неформальным. Иначе они буду провалены, а Украина, станет объектом интересов других стран – на региональном и отраслевом уровнях.

Приложение: