Назначение Сергея Кириенко на пост руководителя Федерального агентства по атомной энергии вызвало сенсацию, но всплеск эмоций самого широкого спектра по этому поводу – уже в прошлом. Кулуарная же реакция атомщиков была нервной, отрицательной и гнетущей. А самый мрачный и, увы, небезосновательный прогноз состоял из двух слов: “Могильщик отрасли”… Но так ли все мрачно и беспросветно в ядерной сфере жизни России? Ответить однозначно трудно. А ясный ответ на этот вопрос необходим.
Да, несмотря на то что новый глава Росатома нередко бывал по разным поводам в крупнейшем Федеральном ядерном центре в Сарове, его явный непрофессионализм сразу бросался в глаза и для первого официального лица атомной отрасли был, пожалуй, беспрецедентным. Хотя… Хотя директор Саровского центра академик Илькаев заметил по поводу назначения, что в свое время отрасль создавали непрофессионалы и неплохо, мол, получилось…
Действительно, Берия, Завенягин, Малышев, Первухин, Зернов, Музруков, легендарный “атомный” министр СССР Славский никакого отношения к атомной физике не имели, а фундамент будущего могущественного Министерства среднего машиностроения СССР – “Средмаша” – заложили прочный. И “атомное” министерство оказалось единственным отраслевым “долгожителем” в системе государственного управления, лишившись министерского статуса лишь при Александре Румянцеве. И не в последнюю очередь – из-за его неготовности занять твердую позицию в отстаивании этого статуса.
Что было
И все же назначение Кириенко дало пищу для разных предположений, а наиболее неясным оказался вопрос о том, насколько реальными становятся планы некой “реструктуризации” отрасли. Впервые они были выдвинуты еще во времена министра Адамова, и уже тогда слово “реструктуризация” рассматривалось как стыдливый синоним слова “приватизация”. То есть передача в частные руки грозит атомной отрасли давно, по крайней мере – части ее… Еще бы! Наряду с неприбыльными оружейными подотраслями, в “Средмаше” имеются и лакомые, коммерчески привлекательные подотрасли. Министерство создавалось для решения советской атомной проблемы – ликвидации атомной монополии США. Но затем из его прообраза – Первого главного управления (ПГУ) – выросла комплексная отрасль, где, наряду с оружейными задачами, решались и общенаучные, и огромные народнохозяйственные задачи.
Две важнейшие подотрасли – ядерный оружейный комплекс и научный комплекс – так и остались, по сути, бюджетными, дотационными. Остальные же – в той или иной мере доходны и высокодоходны. Горнодобывающая и перерабатывающая подотрасли обеспечивали производство как оружейных делящихся материалов (уран, плутоний, тритий), так и ядерного энергетического топлива, а также широкого спектра экзотических материалов и металлов (вплоть до золота). “Средмаш” разрабатывал и производил ядерные реакторы всех типов, топливные элементы, оборудование для АЭС, строил АЭС и эксплуатировал их.
“Многие считают…”
В 1994 г. в специальном выпуске журнала МИД РФ “Международная жизнь”, посвященном Минатому, первый российский министр по атомной энергии академик В.Н. Михайлов писал: “В состав министерства входят десятки крупных научно-исследовательских и проектных институтов, сотни современных добывающих, перерабатывающих, машиностроительных и приборостроительных предприятий, предприятий атомно-энергетического комплекса, а также хорошо оснащенные технически и укомплектованные опытными работниками строительные организации. В ведении МАЭ находятся все атомные станции на территории России, их проектирование, строительство, а после событий в Чернобыле – и эксплуатация. Отраслевая наука – это во многом основа и фундаментальной отечественной науки. Причем для наших научных центров характерна многопрофильность. В них ведутся широкие исследования и прикладные работы в области физики ядра, физики высоких энергий и сверхпроводимости, атомной энергетики, термоядерного синтеза, электроники, приборостроения и автоматизации, материаловедения, прогрессивных технологий и машиностроения”.
За время, прошедшее после написания этих строк, было, пожалуй, больше утрат, чем приобретений. Но русский атом все еще жив, однако становятся лишь злободневнее слова В.Н. Михайлова, сказанные в том же 1994 г.: “Нельзя утрачивать комплексность, единое целевое управление отраслью и возможность крупных бюджетных инвестиций. Минатом России относится к тому типу структур, которые в системном отношении вполне самостоятельны. Такие структуры надо не изживать, а совершенствовать, так как они, будучи носителями передовой мысли и технологии, оказывают высокое стимулирующее воздействие на научно-технический прогресс страны во всех областях промышленности… А что мы оставим своим детям и внукам после себя, если не сохраним и не приумножим этот потенциал?”.
Тем не менее “жирный” “мирный” атом давно не дает покоя многим любителям сделать личной собственностью то, что страна создавала десятилетиями сообща. Сегодня в России приватизировано уже так много, а общественно положительные результаты приватизации оказались так малы (если не сказать жестче), что слово “приватизация” в обиходе по непопулярности скоро будет соперничать, пожалуй, со словом “демократ” (тем более что они оказались для России почти синонимами). А Сергей Кириенко привел с собой в Росатом целую команду банкиров и “рыночников” с очевидным “демократическим” прошлым (бывший комсомольский активист Владимир Травин, например, начинал в Сарове как лидер “Гражданского демократического движения” и т.д.). Так что основания для беспокойства после назначения Сергея Кириенко были… Недаром в одной из газет “ядерной столицы” Сарова (Арзамас-16), которая так и называется “Саров” (№2 – 2006 г.) в интервью с председателем Нижегородского областного законодательного собрания Евгением Люлиным было сказано прямо: “Многие считают, что празднование 60-летия ВНИИЭФ (крупнейший и старейший оружейный центр России, дислоцированный в Арзамасе-16. – Прим. С.Б.) станет одновременно и похоронами отрасли”.
Ответ же достоин полного цитирования: “Безусловно одно – реорганизация отрасли будет. Любая реорганизация воспринимается болезненно. Но атомная энергетика, которая для России очень много значит, имеет мировой уровень. Поэтому убежден, что будут приняты разумные меры для реорганизации отрасли и ни о каких похоронах речи идти не будет”.
Вопросы после ответов
Кого как, но меня такой ответ Евгения Люлина не успокаивает.
Прежде всего болезненно воспринимается реорганизация, или плохо продуманная и проводимая некомпетентно, или выгодная кучке и больно задевающая (или вообще игнорирующая) интересы большинства. Если же реорганизация назрела, если она для дела нужна, то все добросовестные заинтересованные лица встречают ее с радостью.
Далее. Речь почему-то заходит сразу об энергетике (которая, конечно, важна), но обеспечение ядерного оборонного статуса России – это, как минимум, не менее важная задача Росатома. Но где же в планах новой команды оружие?
Говорить о снижении значения этого аспекта работы российских ядерщиков – значит не понимать сути дела, обнаруживать не тот непрофессионализм, который обеспечивает свежий взгляд, а тот, который показывает системное невежество говорящего.
И, наконец, вообще странно, что о перспективах Росатома так уверенно рассуждает человек, к нему никакого(?) отношения не имеющий. И к этому я еще вернусь…
Что до Сергея Кириенко, то наиболее мрачные и экстремистские прогнозы не подтвердились. Напротив, приятной неожиданностью для многих стали идеи нового главы Росатома относительно необходимости восстановления единого комплекса атомной промышленности, существовавшего в СССР. Намерение не просто разумное, но давно назревшее – вот уж эта реорганизация (если подвести под нее разумную политическую и экономическую основу) нужна нам жизненно!
И если бы Кириенко и его команде это удалось, да еще при восстановлении министерского статуса Росатома (с возвратом к федеральному Министерству РФ по атомной энергии), то “непрофессионалу” Кириенко все профессионалы-атомщики памятник бы поставили (можно даже – из “средмашевского” золота). Однако так ли все радужно?
Если возвратиться, скажем, к тому же интервью Евгения Люлина, то основания для тревожных раздумий сохраняются… “Решение о переходе в Росатом (С. Кириенко – Прим. С.Б.), – сообщает Люлин, – формировалось не один месяц.
Все знают, что атомную отрасль ждут большие перемены. И именно это доверяют Кириенко – очень успешному менеджеру, который может работать в новых условиях”.
Я искренне (в отличие от многих) жду от Сергея Кириенко весомых державных шагов в деле укрепления и развития обороны и экономики России. А пост, ему доверенный, подобные возможности дает. Но будем откровенны: пока что при упоминании имени нового главы Росатома все вспоминают одно – это дефолт-98. И уж этот факт к успехам отнести вряд ли возможно. Так же невозможно вычеркнуть его из послужного списка. Так что у Сергея Владиленовича в этом смысле перед Россией должок-с… Другое дело, что на новом посту он может его России и народу вернуть.
Однако интересно вот что… Откуда у Евгения Люлина – фигуры регионального уровня, к Росатому профессионального отношения не имеющему, такое полное представление о его перспективах? Я повторяю этот вопрос, ибо он важен! Хотелось бы знать поименно – кто эти “все”, которые осведомлены о “больших переменах”? В среде атомщиков о конкретных планах и намерениях по отношению к родной отрасли ничего точно не известно по сей день – даже на достаточно высоком статусном уровне. А председателю областного законодательного собрания, выходит, известно. И как это понимать?
Кириенко взвалил на себя тяжелый крест… И не потому, что Росатом в критическом положении (оно в принципе устойчиво), а потому, что он имел смелость возглавить основополагающую, наукоемкую, пионерскую отрасль, каждый значимый объект которой, кроме прочего, является еще и потенциальным источником повышенной опасности. Атомные кадры по сей день – одни из лучших не только в стране, но и в мире. И идти сюда (не профанируя идею!) можно лишь с четкой, заранее продуманной концепцией не возрождения российской атомной отрасли, а ее развития во всех ее структурных звеньях! И главное – четко понимая, что ключевыми для нового “Средмаша” должны быть три позиции: оружие, энергетика, государственный характер собственности.
Если концепция есть, то почему же не довести ее до сведения коллектива отрасли – для обсуждения и развития? Это что, секрет? Но вот же Евгений Люлин все уже знает, и знает давно… С чего бы это? Выступая в Железногорске, Сергей Владиленович говорил о том, что экономика должна быть “понятной и прозрачной”… Прекрасный тезис, но… Пока ни о ясности, ни о прозрачности говорить не приходится. Так что вопросы есть!
Первый. Реструктуризация означает оптимизацию без изменения формы собственности, или же в отрасль будет так или иначе открыт путь частному капиталу?
Второй. Сохранится ли Росатом как комплексная структура или будет расчленен под тем или иным благовидным предлогом?
Третий. Будет ли восстановлен Минатом?
Четвертый. Допустимо ли умалять значение “оружейных” задач Росатома? И если нет – то можно ли закрывать глаза на то, что перманентное недофинансирование и более чем пятнадцатилетний мораторий на ядерные испытания уже сейчас катастрофически сказываются на возможностях ядерной оружейной работы? Ведь выросло уже не менее двух поколений “оружейников”, ни разу не то что не собравших, но даже не стоявших рядом с реальным ядерным зарядом! Поэтому готов ли Сергей Кириенко жестко потребовать выхода России из Договора о всеобъемлющем запрете ядерных испытаний?
Пятый. Есть угроза, что может быть раздергана и та отраслевая “средмашевская” наука, которая была во многом и основой фундаментальной науки. Как тут надо поступать?
Откуда инвестиции?
Вопросы, естественно, не исчерпываются, но хватит и этих… Я лишь повторю, ужесточая, один: “Не будут ли продавать “Средмаш” с торгов – “реструктуризуя” ли, акционируя ли или еще как-то маскируя сей факт?”.
Казалось бы, есть ответ Сергея Кириенко: нет! Скажем, он сознает, что поставленная президентом РФ задача выхода к 2020 г. на 25% производства электроэнергии на АЭС более чем масштабна. Сегодня мы вводим 1 ГигаВатт в три-четыре года, достраивая старые станции, а надо вводить 2-3 ГигаВатта в год. Но это возможно лишь при энергичной активизации работы атомной отрасли, а она возможна в условиях России лишь при исключительно государственном характере усилий.
И Кириенко в одном из интервью подтверждает: “Я убежден, что Росэнергоатом должен на 100% остаться государственным”. Но тут же он говорит о том, что “есть решение об акционировании Росэнергоатома”, а “переход в форму акционерного общества даст дополнительные возможности привлечения средств”…
Хочется знать “понятно и прозрачно” – откуда привлечения? И каких средств? Если государственных, то их можно получить из казны (иначе, какие же это государственные средства), из Стабилизационного фонда. А если привлекаться будут частные капиталы или акционерные капиталы частных или смешанных фирм, то это – как ни крути – шаг к приватизации, к частичной или полной утрате государственного и общественного (не забудем, что у нас, кроме государственных, есть еще и общественные интересы) контроля над отраслью, которая полностью создана обществом и государством. Ведь с тем же “Росэнергоатомом” связаны различные системные внутриотраслевые “цепочки”.
Сам Сергей Кириенко заявляет: “Частные инвестиции сюда невозможны. Атомные объекты не могут быть предметом частной собственности”. Что ж, последнюю фразу не жалко отлить не то что в бронзе или золоте, но даже – в 90-процентном уране. Но в жизни имеют вес не слова, а юридические документы. А гарантируют ли перспективные документы “команды Кириенко” исключительно государственный характер нового “Средмаша”? И внятно ответить на такой вопрос можно, лишь зная суть и характер таких документов.
Пока же оглашен только один такой концептуальный тезис, который не вызывает двойственного чувства – о восстановлении единого ядерного комплекса СНГ. Тут можно, к слову, добавить, что восстанавливать надо бы и полноценную научную кооперацию, все более объединяя бывшие “средмашевские” НИИ в национальных республиках (один УФТИ – Украинский физико-технический институт – в Пятихатках под Харьковом чего стоит!).
Да, системное восстановление атомного комплекса СНГ включит в новую структуру скорее всего и частный капитал. Например, Харьковское объединение “Турбоатом” – гордость советского машиностроения, уже частично приватизировано, и изменить здесь что-либо в ближайшее время не получится. Схожее положение и с другими атомными объектами СССР в различных республиках (в Средней Азии, на Кавказе, на Украине, в Прибалтике). Что-то рухнуло, что-то разграблено, но что-то можно и восстановить, возродить – при объединении раздерганных и дезорганизованных элементов в единое эффективное целое под эгидой Москвы, в рамках нео-“Средмаша”. Однако то, что мы имеем непосредственно в России, должно оставаться чисто государственным и неакционированным. Да, выработать жизнеспособную структуру будет непросто, но вот тут и потребуется то умение ориентироваться в рыночной экономике и финансах, которое и является единственным (кроме молодости) серьезным достоинством новой команды потенциального воссоздателя “Средмаша”.
Привлечь частный капитал, наплодить акций – тут особого умения не требуется! Добыча и переработка уранового сырья, промышленность топливного цикла и АЭС – вполне доходные вещи и при верном государственном (по форме, содержанию и сознанию) руководстве. Так что примазаться к этому делу охотники-частники найдутся. Но зачем это России и ее народам? “Средмаш” в своей неоружейной части всегда приносил прибыль. Нет, нужно и можно – при желании, при государственном подходе – найти выход без частного капитала. Ведь сам же Сергей Владиленович верно считает, что необходима новая система тарифообразования для энергии, производимой на АЭС. Уравняйте тарифы ТЭС и АЭС – вот и резервы. А ведь у России есть – если не ошибаюсь – еще и возможность добиваться более честных квот на мировом урановом рынке…
Главный атомный финансист “кириенковского призыва” Владимир Травин получает сейчас в свои руки такие финансовые потоки и возможности (подкрепленные не эфемерной “ценно-бумажной”, а реальной материальной и интеллектуальной базой), что это мечта для любого деятельного и талантливого человека, желающего развернуться по-настоящему. То есть оставить по себе не крупный банковский счет, а благодарную память в стране о своих делах.
О Сергее Кириенко я уже не говорю! Академик Илькаев выдал ему очень лестный аванс, но Кириенко и впрямь получает возможность стать в истории “Средмаша” вровень с его основателями, стать новым “атомным” министром Славским…
“Оружейный” разрез
Увы, вопросов много… Однако автора – как оружейника – интересуют перспективы отрасли прежде всего в ее “оружейном” разрезе. И вот тут опять возникают вопросы. В своих интервью глава Росатома говорит о том, что имеются “две большие серьезные программы: развития ядерной энергетики и ядерной и радиационной безопасности”… Да, это программы нужные и важные, хотя можно бы отметить и важность сохранения и развития той формально “отраслевой” науки, которая в “Средмаше” концентрировала в себе львиную долю всей фундаментальной советской физики.
Но где же здесь программа модернизации и развития ядерного оружейного комплекса? И готов ли Сергей Владиленович практически ставить вопрос об открытии испытаний как единственной возможности воспроизводства новых оружейных кадров? Моральный тонус у ядерщиков-оружейников все более низок, поэтому новый главный атомщик страны просто обязан позаботиться о консолидации оружейных коллективов.
В недоброй памяти горбачевские времена порой приходилось возвращать с пути эшелоны экспедиций на полигоны – о продлении мораториев знали даже клерки в ЦК, а вот вовремя известить оружейников загнивающая власть не удосуживалась. Так что? Опять будут решать без нас? Гласность, открытость, доступность для своевременного осмысления и критики планов новой “команды непрофессионалов”, возглавившей сложнейшую отрасль, – это и есть одна из гарантий ее конструктивного будущего.
Пока же в газете российских атомщиков “Атом-пресс” предельно кратко сообщается, например, что Сергей Кириенко на коллегии Росатома “высказал предложение о создании в отрасли вертикально интегрированного холдинга “Атомпром”. При этом атомщикам предлагается всего-то поучаствовать в конкурсе на лучшее название проектируемого холдинга, так как нынешнее пока “условное”… Но холдинг – это “держательская” компания, имеющая дело с контрольными пакетами других акционерных компаний. И отнюдь не обязательно – государственных. Возможно, я ошибаюсь, но новый холдинг – это и есть первый шаг к приватизации.
Главная цель
В начале 90-х годов научный руководитель “Арзамаса-16”-Кремлева (то есть ВНИИ экспериментальной физики) академик Юлий Харитон в ответ на вопрос писателя Владимира Губарева о том, что изменилось с развалом СССР, ответил: “Что изменилось? Изменилось отношение к нам. Раньше генеральный секретарь звонил мне раз в месяц, секретарь ЦК по оборонным вопросам – раз в неделю, ну а Сербин – заведующий оборонным отделом ЦК – каждый день. Нет, совсем не обязательно, что у него были какие-то рабочие вопросы, просто интересовался самочувствием, как дела в семье. Спрашивал, чем может помочь. А в последнее время? Нет, никто не интересуется. Многие наши проблемы решают без нас, не спрашивая ни о чем. Приезжал к нам Ельцин, потом Черномырдин. Сказали, что мы нужны России. И все… На том помощь и кончилась”.
А ведь ранее отечественное ядерное оружие не имело, пожалуй, настолько жизненного значения для страны – имелись и могучие обычные Вооруженные Силы! Так что сегодня президенту не грех звонить в Саров если не каждый месяц, то хотя бы раз в полгода.
Увы, на деле по сей день проблемы оружейников “решают” так, что под вопросом сама компетенция оружейников! Попробуй сохрани квалификацию, полтора десятка лет “простаивая” без реальной работы… Кто-то скажет: “А США?”. Что ж, в Соединенных Штатах и период простоя меньше, и истрачено там на оружейный комплекс неизмеримо больше, чем в России. Да и нет необходимости тянуться за США в их лабораторных возможностях. Достаточно открыть ядерные испытания, и это даст живой импульс всей оружейной работе. А пока мы имеем прямо противоположную ситуацию: нынешний состав Государственной Думы готов усугубить ошибку предшественников, ратифицировавших Договор о всеобъемлющем запрещении ядерных испытаний (ДВЗЯИ), и ратифицировать Соглашение по Международной системе мониторинга ДВЗЯИ. И это тогда, когда на самом деле России пора ДВЗЯИ денонсировать. И это тоже проблема и задача для потенциального “атомного” министра Кириенко.
Да, именно министра, ибо главный “атомный” вопрос все же тот, от верного и общественно целесообразного решения которого зависит решение частных вопросов. И это вопрос: “Будет ли жестко поставлен вопрос о новом “Средмаше”? О восстановлении атомного министерства и его последующем развитии как важнейшей и чисто государственной структуры, призванной дать России мир, мощь и новые научные и экономические возможности?”.
Сергей Кириенко имеет шанс для этого… Воспользуется ли он им?
Сергей Брезкун,
профессор Академии военных наук
[«Военно-промышленный курьер»w, №12 (128), апрель 2006 г.]