Частные коллекции — благо, «черная археология» — преступна, но разрушителям курганов иной раз могут косвенно помогать и профессиональные археологи, считает председатель Комитета по вопросам культуры и духовности Верховной Рады Лесь ТАНЮК.
На страницах нашей газеты не раз поднималась тема «черной» археологии, ее катастрофических последствий, когда многовековые памятники культур, некогда пребывавшие на территории Украины, беспрепятственно вывозятся за пределы нашей страны и очень доступно продаются на многих аукционах. Немало критических замечаний прозвучало, в частности, в адрес позиции Комитета ВР по вопросам культуры и духовности, возглавляемого Лесем Танюком.
Сегодня мы предоставляем слово самому Лесю Танюку.
— Петр Толочко считает причиной противостояния между Институтом археологии и комитетом по вопросам культуры и духовности разное отношение к «черной археологии». Это так?
— Все споры между Институтом археологии и нашими поправками к Закону «Об охране археологического наследия» никакого отношения к раскопкам «черных» археологов не имеют. Проблема в ином — в монополии института на археологические раскопки и на разрешения на строительство. Под видом археологической экспертизы многочисленные внебюджетные дочерние предприятия отдельных служебных лиц Института археологии ведут сбор денег на выдачу разрешений на строительство. Есть вопрос к филиалам дочернего предприятия Международного фонда «Скарбы Руси— Украины», которые находятся в разных областях фактически под прикрытием Института археологии. Не присвоили ли они себе право зарабатывать на этом лицензировании большие средства, не направляя их на охрану памятников культуры, в том числе на борьбу с «черной археологией»? Закон запрещает монополизм, тем более в приватной форме!
— Вы говорите о каком-то «приватном» монополизме. Но разве Институт археологии — не государственное учреждение?
— Представьте себе, что случилось бы, если бы Институт геологии выдавал бы лицензии любимым фирмам и подрядчикам на бурение скважин. Кто бы мог в таком случае контролировать эти гигантские денежные потоки? Для чего тогда государство?
Точно так же не может существовать и монополия научно-исследовательского Института археологии, а директивные письма директора Института археологии руководителям областей на бланках института, в которых он требует получать лицензии на строительства только в подведомственных ему приватных организациях, — это уже похлеще «черной археологии».
Да и в науке не может доминировать одна школа, одно направление. К примеру, в Польше право разрешения на допуск к раскопкам принадлежит территориальным институциям, которые привлекают археологов разных школ и направлений и не боятся конкуренции. Мы уже не говорим о том, что комитет до сих пор не может получить перечня предметов институтской археологической коллекции. Даже СБУ такого перечня не достала.
Существует порядок, при котором Институт археологии имеет право взять у археолога на исследование найденную им реликвию. Иногда это исследование затягивается на долгие годы. Наука — есть наука. Однако в законе не сказано, где этот предмет должен быть зарегистрирован, кем и в какие сроки передан в государственный фонд на хранение. Более того, обязательности такой передачи не существует. Приходится ли удивляться тому, что на заседании комитета выступают археологи и спрашивают, каким образом наши лучшие экземпляры попадают из этой коллекции на «Сотби»? А мы ничего вразумительного ответить не можем. Реестра-то нет! После решения ВР о необходимости инвентаризации коллекции института, Петр Толочко скрепя сердце устроил-таки выставку предметов скифского золота в Лавре. Увы, это выглядело пародией. Вход на выставку был разрешен только народным депутатам Украины, а длительность выставки была 8 часов. Кроме членов нашего комитета, ее посетили еще аж 7 депутатов. Гора родила мышь.
— То есть вы считаете, что работники Института археологии из коллекции, которая, как вы говорите, нигде не зарегистрирована, продают ценные находки налево?
— Налево или направо — этого я не знаю, но некоторые археологи выкопанные и отданные в Институт археологии предметы находили и на черных рынках Киева, даже с институтскими этикетками. Причины могут быть разные — плохое хранение, бесхозяйственность, в конце концов то же отсутствие четкой регистрационной системы. Или же незаинтересованность в наличии таковой. А тенденция запретов на раскопки для профессионалов высокого уровня?
— Вы можете привести хоть один факт такого запрета?
— Могу. Орест Корчинский судится с Институтом археологии за то, что г-н Толочко отстранил его от раскопок в связи со строительством международной автомагистрали. Его отстранением были возмущены польские археологи, входившие в состав группы, — а еще этот ученый известен и в России, и в Польше, и в Венгрии. Причиной отстранения сочли его нелояльность к Институту археологии. Между тем причины могут крыться гораздо глубже, трасса — дело многомиллионное.
— Сейчас, благодаря вашему комитету, выдавать разрешения на проведение раскопок будет квалификационный совет. Из каких специалистов он будет состоять?
— Чтобы читатели не обвинили нас в неточности, процитирую закон: «Квалификационные документы выдаются квалификационным советом — коллегиальным независимым органом, ответственным за профессиональный уровень исполнителя работ. Порядок формирования и деятельности утверждает Кабинет министров Украины. В состав квалификационного совета входят соответствующие специалисты научных учреждений, высших учебных заведений, общественных организаций».
— И каким же образом члены этих общественных организаций, не обладая специальными знаниями, смогут оценивать профессионализм?
— В мире существует целая система общественных организаций защиты и охраны памятников культуры. Как правило, это серьезные профессионалы и серьезные организации. Общество охраны памятников культуры и истории (УТОПИК), Украинский комитет ICOMOS, Украинская национальная комиссия по делам ЮНЕСКО, членом которой я имею честь и ответственность состоять, Международная академия защиты экологической и культурной среды, действительным членом которой я являюсь, Национальные союзы художников и архитекторов… Поверьте, это очень серьезные профессионалы. С этими людьми нельзя не советоваться.
— Каково ваше отношение к коллекционерам древностей, которые косвенно являются основными покупателями у грабителей?
— Ни в одной стране ни один музей не был создан за счет государства. Это все благодаря усилиям частных предпринимателей и коллекционеров — Третьяковка, Бахрушенский музей, Эрмитаж, Пушкинский музей. Наши музеи — это творение рук Терещенко, Ханенко, Тарновских. Позже они дарили свои коллекции государству.
— Но, в отличие от живописи, предметы, имеющие археологическую ценность, невозможно нигде легально купить.
— Преступный нелегальный бизнес должен быть искоренен правоохранительными органами как любая преступность! К сожалению, и прокуратура, и МВД не сделали это для себя приоритетом. МВД прекрасно осведомлено о всех районах варварских раскопок. Увы, подчас их люди сами «крышуют» бандитов, выгоняющих оттуда профессиональных археологов. Это острейшая проблема сегодняшнего дня. Но ведь мы говорим о коллекционерах, так сказать, не последнего призыва.
— К примеру?
— Та же коллекция Платонова.
— Но она же собрана за последние пять лет. Об этом говорят многие археологи, да и сам Сергей Николаевич не в одном интервью рассказывал о том, как к нему попадали некоторые вещи.
— Не совсем так. Там есть вещи, найденные и 50 лет назад, когда еще не было этого варварского потрошения неохраняемых заповедников.
— Вы считаете, что в коллекции есть экспонаты, которые были выкопаны еще 50 и более лет назад. При Суслове, Берии?
— И даже раньше. К такому мнению склоняются специалисты, видевшие эту коллекцию, она не куплена за неделю, а собиралась многими, а потом была выкуплена Платоновым. Думаю, и во времена Суслова и Брежнева были «черные» археологи — волна эта резко увеличилась после того, как Борис Мозолевский, с которым я был близко знаком, нашел свою фантастическую Скифскую Пектораль. И в то время, когда коллекция Института археологии глубоко законспирирована, коллекции Платонова и Полищука объехали полмира. Я уже не говорю о том, что в Институте археологии нет ни одного научного труда, ни одной серьезной разработки. Все это делают за них другие — к сожалению, не всегда научно обоснованно.
— Профессор археологии Виктор Клочко, мнение которого мы публиковали, считает, что большая часть коллекции, которая выставлялась в Париже к 60-летию ООН, — криминального происхождения, и это был большой конфуз для нашей страны. Так ли это?
— Мы специально запрашивали европейскую прессу об этой презентации — она была полна удивления и восторга. Я убежден: парижская выставка наших раритетов подняла престиж Украины. И давайте закончим об этом. Какие-то элементы коллекции могут иметь криминальное происхождение, и специалисты должны это исследовать. Об этом есть в нашем законопроекте, об этом было и в проекте постановления Верховной Рады по результатам Дня правительства. Там большое внимание было уделено борьбе с «черной археологией». Но сессия после выступления Петра Толочко не смогла проголосовать за это постановление.
— Вы защищаете позицию коллекционеров, которые не лично, но косвенно своим интересом к предметам древности потворствуют «черной археологии»?
— Я их не защищаю. Я хочу, чтобы их коллекции, если таковые находятся вне закона, стали завтра достоянием государства или хотя бы не могли быть вывезены пиратским образом за рубеж. Очень обидно, когда среди тех бандитов, которые варварски раскапывают курганы, случаются люди, связанные с профессиональными археологами, которые за некую мзду сами часто и показывают, где копать. Следы этого криминального бизнеса приводят не только к коллекционерам.
— Вы как председатель Комитета по вопросам культуры и духовности общаетесь с сотрудниками СБУ, которые должны контролировать охрану археологических памятников?
— Не общаюсь. Слишком многим организациям передоверено право этой охраны. А у семи нянек дитя без глазу. Поэтому г-ну Толочко полезнее было бы поддержать комитет и учредить единый орган охраны памятников культуры, как того требует закон.
— Милиция перед вами
отчитывается, сколько было поймано «черных археологов»?
— Нет. Милиция не подконтрольна Комитету по вопросам культуры. Если бы эти службы были нам подконтрольны, с «черной археологией» было бы раз и навсегда покончено. Нонсенс: десятки случаев, сотни сигналов — и фактически ни одного результативного уголовного дела!
МНЕНИЕ КОЛЛЕКЦИОНЕРА
ЛУЧШЕ У ЧАСТНИКА НА РОДИНЕ, ЧЕМ У ЖИРИНОВСКОГО
Немало ученых считают, что частные археологические коллекции — это зло.
А что думают об этом сами коллекционеры? Слово Александру ПОЛИЩУКУ, владельцу Музея Триполья.
— Экспонаты, которые сегодня находятся в частных коллекциях Музея Триполья и «Платар», — сказал он, — это то, что удалось спасти от вывоза за границу. Если бы это не собрали мы с Сергеем Платоновым, то этих вещей никто бы больше не увидел. Частные коллекции многих российских политиков — Потанина, Жириновского, Брынцалова — собраны из предметов, вывезенных с нашей территории.
Возможен ли сегодня незаконный вывоз моей коллекции или Платонова? Нет. Потому что экспонаты собрания прекрасно известны и нашим ученым, и за рубежом, они не раз публиковались в каталогах. Если какой-то экспонат из этих коллекций появится на международном рынке и будет идентифицирован, то тут же его объявят незаконно вывезенным и возвратят в Украину. А те вещи, которые идут мимо официальных коллекций, легко вывозятся.
Коллекции наших музеев всем доступны, приходите на выставки и смотрите. Если коллекция Триполья едет на выставку в Париж, то она возвращается в том же виде, потому что все экспонаты были зарегистрированы, сфотографированы и посчитаны. В каком комплекте она выехала за рубеж, в таком же и вернулась.
А вот что делать с теми экспонатами и коллекциями, которые продаются на некоторых аукционах? Можно посмотреть сайты и убедиться, что многие вещи из Украины. Вопрос компетентным органам: откуда они там появились? И почему спецслужбы не могут под видом покупателей вычислить этих грабителей? Почему не проводится оперативная деятельность в том же Севастополе или Симферополе, Харькове, Чопе — городах-воротах, через которые вывозятся древние ценности?
ЦИФРА
$2000 — столько стоит на европейском антикварном рынке молоток, найденный в раскопе неолитической стоянки. У нас его можно приобрести за 50 долларов.
$5000 — европейская цена одной скифской орлиноголовой пряжки. В Украине за нее можно выручить тысячу долларов.
$300-500 — по такой цене идут в Украине готские колты.
А КАК У НИХ
ЗА ДЕРЖАВУ ОБИДНО. ШВЕДАМ
Археолог Кристиан Рюнебю просит правительство Швеции вернуть в страну оружие викингов, которое оказалось в распоряжении аукциона Faganarms в штате Мичиган. Рюнебю обнаружил на сайте американского аукциона мечи, ножи, браслеты и конскую сбрую викингов. По шведским законам, все предметы, найденные при раскопках, должны быть переданы государству, даже если их обнаружили в частных владениях. Вывоз археологических ценностей из страны карается годом тюремного заключения. По факту обнаружения на торгах оружия викингов Рюнебю подал жалобу в полицию Швеции. Он также просит шведский МИД попросить правительство США снять с аукциона всю выставленную коллекцию эпохи викингов вплоть до выяснения подлинности этих предметов.
Анастасия РИНГИС