Дискуссия об отношениях власти и бизнеса в целом и судьбе олигархов в частности – перспективная (с точки зрения политической конъюнктуры) для Украины тема. Как минимум, до парламентских выборов-2006.
Правда, пока решается глобальный вопрос, что делать с олигархами, последние уже перестали таковыми быть, и превратились в представителей крупного бизнеса. Заработанного честно или нечестно – уже второй вопрос. Судьба олигархов – тема, важная и актуальная, для всего СНГовского пространства. Еще бы, такого стремительного обогащения, не подпадающего ни под какие схемы возникновения денег, сложно где-либо еще найти. Во всем мире капитал – это деньги в росте. У нас – это теневой капитал. Впрочем, еще вопрос, что было бы лучше для Украины – возникновение в середине 90-х транснациональных корпораций или олигархов. С одной стороны, в Украину пришли бы стратегические инвесторы – западные и российские, был бы создан фондовый рынок, который является основным элементом рыночной экономики. С другой – Украина сохранила экономическую независимость. И даже если говорить о возможных угрозах целостности страны, то олигархи, среди прочих, являются де-факто гарантами целостности. По одной простой причине – они получили и получают прибыль, благодаря государству Украина. История. Гипербола и литота украинских олигархов Началом «эры олигархизма» в Украине принято считать 1996 год, связывая его с приходом Павла Лазаренко в исполнительную власть, вначале на пост первого вице-премьера, потом – премьер-министра. Именно тогда было принято решение взращивать олигархов, вместо того, чтобы сделать возможным формирование транснациональных кампаний. Олигархи получили возможность зарабатывать сверхприбыли (контрольные пакеты облэнерго, к примеру, тогда продавались по цене 3-5 миллионов долларов, тогда как реальная цена – это сотни миллионов), которые потом начали работать в политике и СМИ. В 1996 году появился Александр Волков, в 1997 – Виктор Пинчук и Григорий Суркис. По большему счету, сам приход Лазаренко во власть был реализацией формулы, которую потом подхватили «донецкие» – «бабло побеждает зло». Правда, потом Павел Иванович сам же и поплатился за это. Его аппетиты дошли даже до бизнеса ближайшего окружения Кучмы, и в 1997 году все ведущие политэкономические группы поддержали отставку Лазаренко с поста премьера.1998-1999 годы – годы расцвета олигархизма. В «ЗН» тогда был опубликован список украинских олигархов и построены критерии олигархичности. Это, во-первых, наличие подконтрольной депутатской группы или фракции в ВР; управление финансовыми потоками через уполномоченный крупный банк (включая оперирование со средствами госбюджета); наличие бизнес-холдинга из числа высокодоходных предприятий или целых отраслей промышленности; воздействие на редакционную политику общенациональных СМИ, включая скрытое финансирование; возможность заходить в президентский кабинет без предварительного приглашения; участие в финансировании или проведении президентской кампании 1999 года. В 1999 году олигархи единогласно согласились на президентство Кучмы, в надежде на гарантии своего политического и экономического будущего. А Кучма поступил иначе – назначил премьер-министром человека не из своего окружения – Виктора Ющенко. Вполне возможно, чтобы при наличии прочих целей, ослабить тем самым олигархов. Правда, Леонид Данилович, наверное думал, что Ющенко – слабая фигура, а значит, он будет заниматься только экономическими реформами. Оказалось, что пострадали (не экономически, а политически) не только олигархи, но и сам Кучма. Поскольку формат «олигархи-реформаторы», который сформировал деление политиков на хороших и плохих парней, впоследствии сменился на формат «власть-оппозиция», где роль главного врага человечества была отведена Кучме. Точно также одним из мотивов вынесения кандидатуры Януковича на пост премьера было желание умерить аппетиты группы Медведчука-Суркиса, основным бизнес-конкурентом которой считались «донецкие». То есть, во многом, смысл и содержание политики сводился только к борьбе политэкономических групп между собой. В целом, при Кучме бизнес играл большую роль, чем политика. Та же приватизация «Криворожстали» показала, что политики были второстепенны по сравнению с представителями бизнеса. То, что комбинат достался двум политико-бизнесовым группам, а именно Ринату Ахметову и Виктору Пинчуку, и прошел мимо группы Медведчука (откат не в счет) показал, что политическая мощь Медведчука не соответствовала его экономическому потенциалу. Сегодня на первое место вышли политики. А олигархи, по большему счету, уже сейчас перестали быть олиграхами. Они остались просто представителями крупного бизнеса (заработанного законно или незаконно – это уже второй вопрос). Ведь олигарх – это тот, кто не просто обладает огромной суммой денег, но и претендует на какую-то более-менее значимую роль в политике, желая определять политический курс в стране. После введения в действия политреформы мода на политиков станет еще больше, соответственно, возможность вмешательства бизнеса в политику – меньше. Поскольку политик при парламентской форме правления – это, в первую очередь, публичный политик, а не владелец шахт, заводов, фабрик, пароходов.Философия. Олигархизация как цель и средство украинской политикиЗа время независимости Украины олигархизм как своеобразная форма бизнеса и политики стал способом организации политической системы, целью и средством прихода во власть. Бизнес и власть в Украине – неотделимы. Это две стороны одного и того же процесса. Нет, они, конечно же, взаимосвязаны и в других странах. Просто иногда у нас доходило до того, что нельзя было сказать, где бизнес, а где политика. Например, Одесса-Броды. Когда принималось решение при Януковиче о реверсе и наоборот сейчас рассматривается вариант его отмены – это бизнес или политика? Как правило, бизнес шел в политику, чтобы защитить или беспрепятственно развивать свое дело (это, кстати, касается и окружения Виктора Ющенко). Или же – потому что ресурс получения прибыли «в чистом бизнесе» исчерпался, и стал возможным только во власти. При этом интересы конкретного бизнеса и общества иногда совпадают. Но это именно совпадение, а не закономерность. Другое дело, что события, происходящие в политике, более явные и очевидные, чем те, что в экономике. В то время как на фоне жесткой политической борьбы идут не менее (а то и более) жесткие экономические войны, не секрет и то, что политические сделки между украинскими политиками возможны только в случае экономических договоренностей. Политический компромисс тогда выглядит как некая облекающая экономические интересы форма. Поэтому не удивительно (и мы это не раз наблюдали), что политические договоренности ломались сразу же после того, как распадаются экономические союзы. Как только появляется третья сторона с более выгодными предложениями для бизнеса, экономические договоренности, а, значит, и политические – рушатся. Подтверждение – многочисленные примеры безуспешных попыток консолидации и объединения политических сил, близких идеологически. Скажем, процесс слияния НРУ и УНР. Или – история с блоком «За ЕдУ!», который после выборов сразу же распался, хотя там вообще люди не знали, что такое идеология. Причина в том, что многие из представленных в блоке «За ЕдУ!» финансово-административных групп были конкурентами в бизнесе. В этом смысле даже попытка Кучмы в свое время объединить пропрезидентские политические силы через ряд назначений на ключевые посты: Администрацию Президента, Верховную Раду, Кабинет министров, НБУ – тоже не имела результата. Мы помнил, как после задержания Константина Григоришина в ресторане «Эгоист», которое связывали с разборками его бывшего бизнес-партнера – Суркиса, несколько депутатов большинства тут же заявили о приостановлении своего членства. Или тот же провал политреформы 8 апреля 2004 года, когда не голосовали Волков и Деркачи. Дефицит чистых политиков заложен в самом формировании той же партийной структуры. Не секрет, что вступление в ту или иную партию осуществляется не по принципу идеологических воззрений, а по принципу, кто может обеспечить лучшую защиту. Есть примеры, когда политическая сила была не в состоянии удержать интересы бизнеса. Так произошло с фракцией НДП, которая вначале набрала 97 человек, но в таком составе продержалась недолго. Потом бизнес стал уходить из фракции власти и, в результате количество депутатов во фракции свелось к пятнадцати. И обратная сторона – на что претендуют бизнес, финансируя тот или иной политический проект. Зачастую конфликт начинается вокруг вопроса соответствия влияния внутри группы вложенному в проект финансированию. Во всем мире выработан определенный подход: те, кто идут на партийный проект, грубо говоря, «сдают» деньги в одну «кассу». У нас же привыкли, что влиятельный – это тот, кто финансирует. И если какой-то конкретный представитель бизнеса вкладывает столько то денег, значит, он имеет столько же и власти. То есть, количество власти и влияния отмеряется количеством вложенных денег. Такой подход неизбежно приводит к конфликту за влияние в группе (как, например, в «НУ»), а также между группами в общем проекте (как было в блоке в «За ЕдУ!»). В результате, получается, что ни один политический проект недолговечен, потому что рано или поздно какая-то группа берет верх, ущемляя, таким образом, интересы других. Риторика. Что будет с олигархами?
Отношения власти и бизнеса – один из ключевых вопросов, который придется решать новой власти. И президент, и премьер-министр задекларировали – власть и бизнес должны стать партнерами. Грубо говоря, бизнес должен начать работать на интересы страны. А это зависит не только от фамилий новой власти и желания олигархов сохранить свою собственность, но и ряда других факторов.Во-первых, до сих пор непонятна цель прихода многих персонажей во власть. Сегодня бизнес не то что не уходят из политики, а, наоборот, – в нее приходит. Тимошенко, по сути, отказалась от бизнеса в пользу политики. Сейчас на этом пути Порошенко. Однако по-прежнему важен именно мотив прихода в политику. Простая аналогия – когда в поле выходит художник, охотник и земледелец, то каждый из них будет видеть три разных вида. И дело не в том, что кто-то из них более умный или восприимчивый к окружающей среде, просто у каждого свое видение. Человек с бизнес-сознанием всегда будет видеть во всем на первом месте бизнес-интересы. Во-вторых, необходимость поддержки популярности властной коалиции накануне выборов-2006. А это может обеспечить несколько тем – раскрытие дела Гонгадзе, отравления Ющенко, наказание фальсификаторов выборов-2004, публичное уничтожение олигархов. В общем-то, по первым трем темам уже есть заявления. Что касается олигархов, достаточно одного. Желательно как можно более известного общественности и которого не жалко (с точки зрения политических интересов в контексте 2006 года). В этом смысле, несколько странно, что в контексте нечестной приватизации «Криворожстали» та же Тимошенко называет только фамилию Пинчука, и ни слова про Ахметова. Это не к тому, что новой власти не надо расследовать громкие дела или заставить олигархов работать на благо родины. Просто надо четко отделять и понимать, где заканчивается пиар и личные интересы той или иной группы политиков и где реально начинается реформа, тех же отношений власти и бизнеса. Усугубляется этот процесс еще и тем, что внутри самой провластной команды идет борьба за власть, а значит за ресурсы и темы, которые позволяют делать пиар. В этом смысле проведение той или реформ выглядит не как успех страны, а как успех или неуспех каждого конкретного политика. А, значит, возможно как содействие, так и противодействие, например в форме тихого саботажа. Точно также проведение реформы усугубляется тем, что или политик, или его близкие контролируют или задействованы в какой-либо из отраслей экономики. Яркий пример – конфликт Зварыч-Тимошенко. Дошло до того, что Светлана Зварыч обвиняет Тимошенко в некомпетентности, вплоть до возбуждения уголовного дела по статье злоупотребление властью. В-третьих, между накоплением капиталов и тем моментом, когда бизнес начнет работать на власть, есть еще такая неизбежная стадия процесса как перераспределение. В окружении Ющенко происходит похожая ситуация, как и в окружении Кучмы в 1999 году. Национал-демократы, потерявшие свои высокие позиции (по сравнению с 90-ми годами), надеются их восстановить при помощи Ющенко. Такую же тактику во многом исповедуют отдельные представители бизнеса, вступившие в «НУ». Сложно сказать, приватизация скольких предприятий будет пересмотрена. Юлия Тимошенко назвала цифру 3000, Ющенко – 30. Также непонятно, каким образом. Премьер каждый раз озвучивает разные подходы в этом вопросе, становясь то ярым борцом с незаконной приватизацией, то – наоборот, защитником. Крупный бизнес сегодня перестраховывается, и уже начал вывозить капиталы за рубеж. К примеру, через совместные предприятия с европейскими странами, офшорные компании или фиктивные договора о поставках продукции из-за рубежа с предоплатой (соответственно, товары не поставляются, и деньги остаются за рубежом). В то же время, украинских олигархов, вряд ли, ожидает та же судьба, что и в России. Во-первых, Украина пошла по среднему пути – между Россией и Восточной Европой. Во-вторых, как мы сказали, с появлением чистых политиков роль олигархов автоматически сокращается. Более того, олигархи будут задействованы в схемах власти в обмен на гарантию их бизнеса – начиная с пиара, выборов-2006 и заканчивая работой на интересы страны (хотя сами интеерсы еще не сформулированы). По большому счету, пример с «Криворожсталью» – это модель того, как в целом будут складываться отношения между властью и бизнесом. Почти вне сомнений, что решением суда (сейчас есть только постановление Кабмина об отмене постановления ФГИ о результатах конкурса). Также, вряд ли, что комбинат будет повторно выставлен на конкурс. «Криворожсталь» останется в собственности государства, при этом с сохранением осуществлением менеджерских функций старыми собственниками. Соответственно, прибыль будет делиться пополам. Почему этот процесс затягивается? Как утверждают информированные источники, идет конкуренция за то, кто будет получать деньги со стороны новой власти. Такой своеобразный пакт. Как говорит один из моих друзей: зачем война, если можно достичь мира?
Олеся Яхно
[Главред, 18 марта 2005]