План по вступлению Украины во Всемирную Торговую Организацию в 2005 году провален. Пожалуй, оно и к лучшему – появилось время переосмыслить сам процесс вступления. Но почему скоропалительное вступление Украины в ВТО так опасно для национальной экономики? Дающая на это ответ популистская критика («слева») известна, мы же сформулируем потенциальную прагматичную критику («справа»).
О вранье
Освещение продвижения Украины сквозь тернии вполне ощутимых уступок к призрачным звездам-выгодам от членства в ВТО напоминает масштабную пиар-кампанию. Но только на первый взгляд. Ведь любая профессиональная кампания, направленная на установление контакта с общественностью, основывается на обыгрывании достоверных фактов. А утверждения о несомненной выгоде для Украины от немедленного вступления в ВТО основываются на неполной информации, подтасовках фактов, домыслах, а то и просто на обычном вранье. Поэтому это – не пиар, это пропаганда. Неимоверные цифры роста и расцвета всего, что только можно, которые осчастливят нашу страну, как только она станет членом Всемирной Торговой Организации, сравнить по степени влияния на думающую часть общества можно лишь с хрестоматийными акциями КПСС.
Безусловно, есть и очаги инакомыслия. Но раздаются они либо на политическом маргинесе, как правило, крайне левом, либо в среде отраслевых сообществ, работающих на внутренний рынок. Но прислушиваться к первым для многих из думающей части общества стало моветоном, тогда как голоса отраслевых бизнес-ассоциаций, даже таких влиятельных, как Ассоциация украинских банков, просто игнорируются. Да и сами деловые сообщества, кажется, смиренно принимают участь свою – ведь ВТО еще когда их допечет, а власть, с такими усилиями туда страну затягивающая, вот она – здесь и сейчас.
По своей сути, ВТО – это просто ряд условий по торговле товарами и услугами, ограничению государственного регулирования и обеспечению доступа на рынки. Но для власти сам факт вступления в ВТО имеет некий сакральный смысл. Для прежней – в меньшей мере, а для нынешней – по полной фетишистской программе. Вплоть до абсурдного утверждения, что членство в ВТО чуть ли не автоматически приведет нас к интеграции с Европейским Союзом. Вот, Турция, полноправный член ВТО – и Евросоюз проявляет чудеса изобретательности для того, чтобы не предоставить ей членство. Да, вступление в ВТО поможет Украине, по крайней мере, заключить с ЕС договор о зоне свободной торговле. Но, в любом случае, договор этот будет заключен намного позднее гипотетического момента вступления в ВТО – ведь даже эффект для обеих сторон от создания такой ЗСТ не просчитан (смотрите ссылку на этот факт в недавнем «Плане действий Украина-ЕС»).
Куда еще более бессмысленно звучат утверждения, что, мол, Украине, кровь из носу, надобно вступить в ВТО поперед России. Иначе, дескать, злокозненный северо-восточный сосед такие палки в колеса украинскому возу понавтыкает, что нам век вольной торговли не видать. «Если Россия вступит в ВТО раньше Украины, то Украина не вступит в эту организацию никогда», – заявил недавно премьер. При этом невзначай как-то забывается упомянуть, что у нас с Россией, также как и рядом других бывших советских республик, с Беларусью, Казахстаном, да и с членом ВТО Молдовой тоже, – уже около десятилетия зона свободной торговли (ЗСТ). Причем, в принципе, ЗСТ предполагает для торговли большую свободу, нежели принципы ВТО. Да, в ЗСТ с Россией есть ряд ограничений и изъятий, но, вместе с тем, идет процесс их ликвидации, и завершен он будет в ближайшие годы. Когда, даже с самых высоких, трибун утверждают, что вступи Россия в ВТО раньше Украины, она нам та-а-акие условия понаставит, спросите: «а какие?». Вот, я, к примеру, не знаю, какие. И они не знают. И никто не знает. Потому что их нет. Потому что условия в зоне свободной торговли куда более либеральные, чем в имеющих множество законодательных «дыр» просто торговых договорах ВТО. Утверждать обратное может только пропагандист.
Выгоды ВТО вблизи
В ВТО множество решений пробивается не усилиями одной страны, но коллективно. Страны, имеющие схожие экономические условия, зачастую объединяются в группы, выражающие их интересы. Наиболее формальная группа – страны Европейского Союза, наиболее активная – так называемая «Кернская группа», объединяющая полтора десятка развитых стран – производителей сельхозпродукции. Разумеется, одна и та же страна может входить в несколько таких, по сути, мега-лоббистских групп. С точки зрения своих национальных интересов, Украина могла бы рассматривать проект «ЕЭП» как зону свободной торговли и… нет, не таможенный союз, а формализованную группу новых членов ВТО, имеющих общие лоббистские интересы ввиду схожести структур их экономик (важность машиностроения, сельского хозяйства и транзита, экспортоориентированность, упор на сырьевые секторы – нефтегаз в России, руда в Украине, и то, и другое у Казахстана). Кроме того, вступление в ВТО Украины как члена ЗСТ в рамках ЕЭП позволило бы отстоять более низкие цены на российские энергоносители для Украины. Как известно, одно из требований ЕС для вступления России в ВТО – поднять цены на энергоносители, и выторговывать более низкий уровень цен для внутренних потребителей России пока удается. Без такого условия значительная часть украинской экспортной продукции (металлургии, химпрома) сильно подорожает, что сведет на нет полученные для нее в рамках ВТО выгоды.
Но зачем ведущим членам ВТО еще одна довольно мощная лоббистская группа, если сама ВТО переживает кризис ввиду активности групп стран «третьего мира»? Посему идею координации вступления в ВТО (и не дай Боже, их дальнейшего в рамках ВТО сотрудничества!) надо уничтожать в зародыше. Что и делается.
Довод, что вступление в ЕЭП это плохо для вступления в ВТО основывается на утверждении, что вступить в ЗСТ после присоединения к ВТО уже нельзя, дескать, устав не позволяет, – обычное вранье. Потому что подобные вопросы (развития отношений в рамках региональных торговых соглашений для членов ВТО) еще не урегулированы, а как и когда будут урегулированы окончательно – неизвестно, ведь не одна Украина такая, – желание участвовать и в ВТО, и в региональных торговых зонах наблюдается у многих членов организации. Мнения разные, оттого и процесс выработки общепринятого решения затягивается. А пока члены ВТО «освобождают» свою внешнюю торговлю как могут. Пример тому – Кыргызстан, вступивший в ВТО, а затем начавший выстраивать полноценную ЗСТ в рамках ЕврАзЭС. А ведь кроме ЕЭП есть еще и проект создания ЗСТ для организации Черноморского Экономического Сотрудничества (ЧЭС), куда Украина тоже входит. Оборот внешней торговли (товарами) у Украины и со странами ЕЭП, и ЧЭС стабильно на уровне 30%-40%. Создание развитых ЗСТ на базе этих двух сообществ для Украины не блажь, а насущная необходимость.
В качестве примера несовместимости Украины с интеграционными проектами на постсоветском пространстве приводятся торговые войны, зачастую принимающие формы антидемпинговых расследований против украинской продукции. Но практика антидемпинговых мер – вполне нормальная практика в странах-членах ВТО, применяемая друг против друга. Торговые как бы войны между Украиной и Россией выглядят невинной забавой на фоне действительно (по объемам и политическому влиянию) торговым войнам между США, Японией, ЕС и, с недавних пор, Китаем. Так что даже если, к примеру, Украина и получает от США статус страны с рыночной экономикой, это вовсе не означает прекращения антидемпинговой практики в США против украинской продукции. Был бы конкурент, а повод для антидемпинга найдется. А с другой стороны, относительно не так велико и число антидемпинговых мер, предпринятых против Украины в рамках ВТО. Так, за период 1995-2001, против Украины в ВТО было зарегистрировано 33 антидемпинговой меры, тогда как против США – 57, Японии – 60, Южной Кореи – 70. Общая тенденция количества антидемпинговых мер в ВТО – рост. Да и вообще, порядка 40% внешнеторгового оборота у Украины происходит со странами, которые не являются пока членами ВТО.
Самый же «веский» довод сторонников немедленного вступления Украины в ВТО состоит в том, что вступление в эту организацию обеспечит Украине (по утверждению президента) как минимум дополнительно 2% экономического роста в год. Не говоря уже об обещаниях ежегодного роста благосостояния на 3%, экспорта – на 10%, а иностранных инвестиций – на все 50%.«Аргумент» сей напоминает давнюю восточную притчу о том, как научить ишака говорить за двадцать лет (за которые или ишак сдохнет, или эмир умрет, или Ходжа, пообещавший эмиру научить животное говорить). Где уже через несколько лет после политреформы и следующих парламентских и президентских выборов будут нынешние министр экономики, премьер-министр, да и сам президент? Так ото ж… А украинская экономика, со всеми ее проблемами, останется.
Но все же, на основе чего делаются столь уверенные выводы про несомненные выгоды для Украины от скорого вступления в ВТО? Министерство экономики ссылается на какие-то свои расчеты. Однако это министерство широко – и не первый год – известно тем, что даже простые экономические прогнозы (той же инфляции) корректирует по два раза за полгода. Поэтому вопрос ускоренного вступления Украины в ВТО крайне замифологизирован, а достоверной и методологически обоснованной модели-прогноза выгод (или потерь?) от присоединения Украины к ВТО практически нет.
При этом новая власть, пообещавшая открытость и демократичность во всем, в переговорах по вступлению в ВТО придерживается стратегии власти старой – полная закрытость. Возможно, тех, кому безразлично будущее Украины, ее «светлое капиталистическое завтра», кому наплевать на национальные интересы (хотя «на публику» они могут утверждать обратное), такой подход к делу устраивает. Но тогда надо честно спросить украинское общество – готово ли оно «махнуть не глядя» те или иные отрасли национальной экономики (навсегда) в обмен на выгоды от скорейшего вступления в ВТО (пока еще никем достоверно не доказанные)? И если нет, то почему от общества, не говоря уже про бизнес-сообщества, так тщательно скрывают условия, на которых Украина должна вступить в ВТО? Или, если мы строим демократическое общество, то власть в своих действиях все же должна быть подотчетна народу? И что для нас стратегически важнее – вступить в ВТО на год раньше (вариант – раньше России, хотя это тоже ничего кардинально не меняет), или придерживаться демократических принципов? Еще проще – что важнее: дополнительный заработок для немногих или демократия для всех?
Сейчас вроде бы власти (премьер, министр экономики, секретарь СНБО) делают заявления о более тщательной подготовке к вступлению (уже не в этом году), о координации усилий по вступлению с Россией. Но все это – не от переоценки стратегии вступления. Просто попытка сделать хорошую мину при плохой игре. Ясно ведь уже, что к подаче в декабре заявки на членство к гонконгской министерской конференции стран ВТО Украина уже не успевает. Именно такие конференции наделены правом приема новых членов ВТО. Регулярные Конференции министров проводятся раз в два года. Так что времени поразмыслить, скорее всего, будет достаточно…
О тревогах производственных и финансовых
Основная бизнес-оппозиция ускоренному вступлению в ВТО – в отраслях, ориентированных на внутренний рынок. Таких, как пищевая или автомобильная промышленность. Их главные опасения – иностранные производители, получившие облегченный доступ на украинский рынок, довольно быстро его наводнят. Тому даже есть мини-прецедент – до дефолта 1998-го, сильная гривна способствовала притоку импорта. Лишь после резкой девальвации отрасли, нацеленные на внутренний рынок, оживились, особенно – сельское хозяйство. Именно объемы субсидирования сельского хозяйства стали камнем преткновения на переговорах Украины с Австралией – активным выразителем интересов Кернской группы, что стало одной из причин задержки подачи украинской заявки на вступление в ВТО. Отметим, что и в переговорах с Россией страны Кернской группы настаивали на более низком показателе совокупной меры поддержки (СМП) для сельского хозяйства, также требуя определять его средним значением последних лет, а не наиболее благоприятных (в начале 1990-х).
Отдельный вопрос – сертификация. Ряд договоров ВТО касается сертификационного контроля продукции, прежде всего сельскохозяйственной (ветеринарные и по сортам растений, соответствующие законопроекты заваливались украинским парламентом). Всего же вступление в ВТО предполагает изменение Украиной не менее 500 национальных стандартов.
Говоря про то, что Украина выиграет от ВТО потому, что в основе ее экономического потенциала лежит экспорт, и ВТО облегчит продвижение экспортируемых украинских товаров, непременно забывается, что система договоров ВТО также включает соглашение по торговле услугами, ГАТС (GATS). Но при этом напрочь замалчивается, что во многих секторах рынка услуг украинские провайдеры услуг станут просто беззащитны перед более мощными зарубежными конкурентами. ВТО же предполагает свободный доступ на украинский рынок поставщиков услуг финансовых, телекоммуникационных, транспортных.
Среди наиболее чувствительных украинских рынков услуг – те, чьи услуги предоставляются за пределами Украины – туризм, перестрахование. Либо те, для которых трансграничное финансирование сможет укрепить позиции зарубежных конкурентов – банковские и страховые услуги, фондовый рынок, лизинг, прежде всего оперативный (арендуемое оборудование так и остается на зарубежном балансе). Что значит трансграничное предоставление услуг можно понять на примере, работающем и без ВТО: это украинский торговый флот, которого, по сути, больше нет. Многие суда де-факто в украинской собственности и с украинскими командами ходят по другими, более выгодными флагами.
Пример действия ГАТС в глобальном масштабе хорошо виден на росте доли иностранного капитала в банковских системах. За «первую пятилетку» после введения в силу ГАТС (1995-2000) доли иностранных банков выросли с 6,7% до 10,9% в Азии, с 10,2% до 24,2% в Латинской Америке, с 9,9% до 44% в Центральной Европе (по данным Центра научных исследований НБУ). Рост иностранной доли у наших центрально- и восточноевропейских соседей продолжается до сих пор. Он достиг уровня в 51%-55% в Польше, Латвии и Румынии, 61% в Венгрии, 90% в Болгарии, Литве и Чехии, 98% в Эстонии (по данным Die Bank). А что Украина? Еще недавно аналогичный показатель здесь колебался на уровне 9%-13%, но уже скоро, по оформлении покупки «Аваля» и одного-двух крупных банка (например, ранжира «Укрсоцбанка»), достигнет 23%. При продолжении экспансии зарубежного капитала на украинский банковский рынок этот показатель может вырасти и до 40%. Насколько реальны такие предположения? С учетом того, как скоро принимаются требуемые для вступления в ВТО поправки к Закону «О банках и банковской деятельности» (по разрешению открытия филиалов иностранными банками-нерезидентами), вполне даже может.
Более того, многие украинские банки, ориентированные на потребительский рынок, вполне нормально относятся к таким поправкам. Действительно, один лишь филиал, без мощной сети отделений, угрозы им не составляет. Оппозиция поправкам по филиалам находится скорее в среде банков, обслуживающих бизнес (таких, как «Проминвестбанк»).
Но чем привлекает украинский рынок зарубежных, прежде всего западноевропейских, банкиров? Притом что некоторые из них не стремятся открывать значительные сети отделений по стране, ограничиваясь лишь открытием представительств, иногда даже довольствуясь представительскими услугами посредников, но при этом рассчитывая со временем обзавестись филиалами. Расчет один: предоставление украинским клиентам, остро нуждающимся в финансовых ресурсах, трансграничных услуг кредитования, как кредитования торговли (прежде всего экспорта), так иногда и инвестиций.
Не преувеличиваем ли мы ситуацию? Нет. Достаточно сравнить рейтинг лучших для (внешне)торгового финансирования банков (по версии Global Finance) для 2005 года и западноевропейских банков, расширивших свое поле деятельности в Украине в этом же 2005-ом году.
RZB – Raiffeisen – лучший торговый банк Центральной Европы и Австрии – сразу после покупки банка «Аваль» перебрал всех его «экспортных» клиентов на себя. И BNP Paribas, лучший французский торговый банк, открывший недавно представительство и планирующий филиал. И работающие пока напрямую, но планирующие представительства все же открыть и значительно расширившие свою активность ABN AMRO (лучший торговый банк Европы и Нидерландов) и Deutsche Bank (лучший торговый банк ФРГ). Кроме того, расширили свою деятельность по трансграничному финансированию в рейтинге не учитываемые, но все же весьма крупные европейские игроки, британский Barclays и германский Commerzbank. С учетом того, что часто они обслуживают украинские финансово-промышленные группы (так, к примеру, существует устоявшееся партнерство между Raiffeisen Bank и структурами Индустриального союза Донбасса) или государство (как Deutsche Bank), такие банки будут чувствовать себя в Украине все увереннее. Вопрос лишь в том, каковы должны быть выставлены лимиты на их участие в украинской экономике после того, как страна присоединяется к ВТО-ГАТС. То, к чему могут привести диспропорции в трансграничном финансировании, можно оценить, просто вспомнив финансовый кризис в Юго-Восточной Азии в 1997-1998 годах…
Об отечественных отраслях замолвите слово
С отраслями – экспортерами тоже не все так просто. Рассмотрим возможные проблемы от вступления в ВТО на примере украинского горно-металлургического комплекса (ГМК), который, как многими считается, будучи основным экспортером (почти 42% украинского экспорта в 2005 году), может выиграть от ВТО более других. Прежде всего, металлургические предприятия являются основными противниками снижения вывозной пошлины на металлолом – такое сырье им нужно самим. Требования США по существенному снижению (с 30 евро до 5 евро за тонну к 2010 году) вывозных пошлин на металлолом явились одной из причин того, что Украина задержалась с подачей заявки на вступление в ВТО.
Затем, после вступления в ВТО, отечественные металлурги ожидают рост импорта металлопродукции примерно на 16% (от 1,2 до 1,4 млрд. долл. в год). Министерство экономики убеждает их, что это будет в основном продукция, в Украине не производимая – но кто мешает начать ее производство здесь?
Дальше, государство будет лишено возможности поддерживать металлургию и, соответственно, рост экспорта за счет прямых субсидий, льгот, списаний задолженности – короче, всем тем мерам, что несколько лет назад подняли отрасль с колен. Правда, требования ВТО не запрещают государству взять на себя решение социальных проблем, возникающих при выведение из эксплуатации избыточных мощностей (то бишь тех, кто обанкротится после вступления в ВТО). Однако стремление к социальной заботе у нашей госмашины просыпается лишь ближе к выборам, а пик выборной активности будет пройден уже через полгода. Заметим, что на самом деле вопрос социальной поддержки очень важен – ведь многие предприятия являются градообразующими.
В случае некорректного подхода к вступлению в ВТО без координации межгосударственных принципов торговли с Россией, может вырасти цена на российские энергоносители. Что в результате? При росте цены на газ на 35% (до 100 долл. за тыс. кубометров) произойдет рост себестоимости всего на 1,2% и, соответственно, падение рентабельности продаж с 6,6% до 5,5%. Однако при росте цены до 160 долл., рентабельность упадет до 2,9% (по расчетам «Азовстали»). Меньше рентабельность – меньше собственных средств для инвестиций, для обновления основных фондов, большей частью в металлургии давно изношенных. Заметим, что приводимые расчеты (для «Азовстали») еще довольно оптимистичны, ведь затраты на газ в структуре себестоимости ее продукции составляют в среднем 5,7%. Зато у многих других меткомбинатов доля энергетических затрат на уровне 30%–50%. Вот они-то и будут первыми кандидатами на банкротство, в случае значительного роста цен на энергоресурсы.
Еще один важный элемент затрат – руда и кокс. Доля железорудного сырья и кокса для украинского металлопроката может достигать 80%. А тарифы на доставку такого сырья довольно высоки. Приведение в соответствие с требования ВТО тарифов на услуги перевозок, сделав их равными для внутренних и экспортно-импортных операций, означает повышение железнодорожных тарифов на внутренние перевозки руды и концентрата (на 10,3%), хотя при этом сокращаются тарифы на эти же перевозки для экспорта (на 8,5%) и импорта (на 40%). Что в итоге означает – отечественного сырья для металлургии станет меньше (так как на экспорт его везти станет дешевле), поэтому оно станет дороже, и доставить его по Украине также станет дороже. Разумеется, цены на кокс и руду также придется, в соответствии с требованиями ВТО, подтянуть.
Да, участие в ВТО позволяет более эффективно участвовать в разрешении торговых споров. Отсутствие у Украины статуса страны с рыночной экономикой означало, что санкции применялись без разбору, против всей отрасли сразу. Под угрозой санкций находится продукции ГМК примерно на 500 млн. долл. Но, важно заметить, что членство в ВТО угрозы санкций не исключает. Просто механизм антидемпинговых расследований будет более изощренным и применяться к отдельным предприятиям.
Указанные причины – лишь верхушка айсберга проблем украинской металлургии при вступлении страны в ВТО. И при этом считается, что именно эта отрасль больше других выиграет от вступления Украины в ВТО. На сколько? Расчеты отраслевых экспертов утверждают, что вступление в ВТО позволит выиграть дополнительно около 30% поставок черной металлургии в ЕС (это примерно 150–180 млн. долл. в год), еще на сколько-то вырастут поставки в США и некоторые азиатские страны. Но покроет ли сумма от роста продаж металла (а это основной экспортный товар), многомиллионные потери на внутренних рынках, включая внутренний рынок металлопродукции?
Еще одна общая проблема – недостаточное финансирование НИОКР в Украине в последние годы. Интересная деталь из официальной украинской статистики. Тогда как многие экономические показатели приводятся в реальных ценах (с учетом инфляции), расходы на НИОКР приводятся в ценах фактических (не учитывая инфляцию). Не приводить вовсе как бы не прилично, а привести честно означает признать, что за годы независимости Украина вместо научно-технической революции угодила в научно-технический провал. О глубине такого провала позволяет косвенно судить показатель внедрения прогрессивных технологических процессов. Если в 1991 году число внедрения таких процессов было более 7300, то ежегодный показатель для начала 2000-х остановился на уровне 1400, более чем в пять раз меньше. Без государственной поддержки украинская промышленность становится все менее конкурентоспособной и непродуманное принятие уровня поддержки при вступлении в ВТО может только усилить такую тенденцию. Итак, в каком объеме и с учетом какого уровня цен Украина получит право субсидировать НИОКР: или исходя из высокого уровня на заре независимости, или базируясь на провальных результатах середины 1990-х?
Проблемы финансирования НИОКР особо важны для технологических отраслей. Таких, например, как авиапром. С учетом того, что с 1 января 2006 года по настоянию Евросоюза международная организация ИКАО вводит еще более жесткие нормы на предельно допустимые нормы шума, под которые не попадают антоновские самолеты, Ан-74 и Ан-124. Хотя эксплуатировать их можно еще многие годы, путь им на аэродромы Евросоюза и США будет заказан. Соответственно, экспортные перспективы у украинского авиапрома ухудшаются. При этом вводимое снижение пошлин на самолеты будет означать не просто вытеснение отечественной продукции – это может привести к гибели одной из наиболее технологичных отраслей, нашей национальной гордости.
Уже сейчас украинское машиностроение испытывает проблемы с экспортом своей продукции – за первые девять месяцев 2005 года экспорт транспортного машиностроения сократился почти на четверть, экспорт электрических машин и оборудования – почти на треть (всего машиностроение обеспечивает сейчас около 13% экспорта). И ключевая угроза после вступления в ВТО – возможное увеличение производства за счет роста экспорта (который на самом деле имеет тенденцию спада) вряд ли покроет потери от увеличения конкуренции с зарубежной продукцией на внутреннем украинском рынке, которое произойдет наверняка. Другой, столь же весомой в структуре ВВП технологической отрасли, как машиностроение, в Украине просто нет. Ее потеря будет не финансовая – она будет стратегическая… Или кто-то всерьез полагает, что Украина сможет подняться за счет сельского туризма, переработки овощей и фруктов, текстильного производства и тому подобных незначительных сфер экономики, развитие которые рекомендует поддержать USAID?…
Об ожиданиях
Что касается прироста инвестиций, то это вопрос также спорный. Действительно, часто после вступления в ВТО происходит рост притока инвестиций. Например, на следующий год после вступления в ВТО прямые иностранные инвестиции выросли почти в 4 раза в Болгарии и почти вдвое – в Словении. Но часто – не значит всегда. Скажем, в Кыргызстане, несмотря на оптимистичные прогнозы, основанные на возможностях освоения природных ресурсов, такого роста инвестиций не произошло. Напротив, в течение трех лет после вступления в ВТО объем прямых иностранных инвестиций сократился в 3,8 раз.
Конечно, косвенно устремление страны к ВТО влияет на инвестиционный климат в Украине уже сейчас. Это проявляется в глобальных трансграничных слияниях. Последнее из них в Украине – покупка одного евросоюзного дочернего банка в Украине (HVB) другим (UniCredito). И, в определенной мере, в крупнейшей сделке украинской приватизации, недавней продаже «Криворожстали», которую также можно рассматривать с точки зрения проникновения глобального капитала. Ведь холдинг Mittal Steel, имеющий производства в полутора десятках стран, возглавляемый двумя холдинговыми компаниями (по сути оффшорными, одна на Нидерландских Антильских островах, другая – собственно в Нидерландах), стал владельцам «Криворожстали» исключительно за счет предоставления ему кредита глобальной (с американской пропиской) финансовой группой Citigroup. Собственных средств у Mittal Steel недостаточно. Что и послужило уроком господам олигархам, рассчитывавшим на привлечение капитала партнеров, соответственно, западноевропейских и российских. С глобальными игроками им тягаться тяжело, а при ВТО станет еще тяжелее.
Что же касается роста импорта, то серьезного прорыва ждать не стоит. И вот почему – популистская отмена многих пошлин на импорт в первой половине 2005 годе не привела к значительному насыщению рынка (и, соответственно, не сбила темпы инфляции). Все дело в олигопольном характере импортных поставок в Украину – крупных компаний импортеров не так уж и много, и, вместо того, чтобы при снижении или отмене пошлин снизить цены, они просто могут увеличить свои прибыли. Такая же ситуация – хотя бы отчасти, для отдельных отраслей – может случиться и после вступления Украины в ВТО.
Другое дело, что налоговые поступления от импорта (пошлины, акцизы, НДС на импорт) дают сейчас более четверти налоговых поступлений в госбюджет. И если поступления от пошлин сократятся, будут ли они компенсированы, хотя бы в долгосрочной перспективе, ростом поступлений от НДС на импорт, за счет того, что объемы импорта станут больше. А также за счет большей детенизации импорта благодаря его большей либерализации за счет ВТО. Но все равно, объемы импорта в этом случае должны стать больше раза в полтора. А как тогда насчет положительного внешнеторгового сальдо?
Косвенный эффект от роста импорта – большая конкурентоспособность. Но здесь есть неувязка – рост импорта будет очень быстрый, тогда как сделать продукцию конкурентоспособной – дело долгое. Оптимальной в этом случае для вступления в ВТО является «китайская» стратегия, когда рынки открываются постепенно. Украина, к сожалению, опыт такой стратегии проигнорировала. Но при всем этом, стоит учесть, что уровень тарифной защиты Украины уже находится на уровне стран, которые вступили в ВТО после 1995 года, причем 80% ставок – на уровне совсем недавно присоединившихся стран (Китай, Молдова, Хорватия, прибалтийские государства), а 7% даже ниже. Более того, реальные адвалорные ставки уже сейчас ниже, чем в ЕС или США. Таким образом, влияние роста импорта после вступления в ВТО будет точечное, по отдельно взятым отраслям. И это еще раз подтверждает, что главные риски от ВТО для Украины касаются не столько роста импорта, сколько регулирования в смежных с торговлей товарами направлениях – в сфере услуг, государственном субсидировании, сертификации.
Заметим также, что потери секторов экономики, производящие продукцию для внутреннего рынка или предоставляющие услуги, могут выразиться и в сокращении рабочих мест. Что, в свою очередь, также может затормозить рост внутреннего потребительского рынка (меньшая платежеспособность части потребителей) и, в том числе, рост импорта потребительских товаров.
Как видно, вступление в ВТО для Украины не только непростой, но и весьма противоречивый процесс. Пример металлургии, наиболее экспортной отрасли, которая, как полагают, выиграет от ВТО больше всех остальных, показывает, что даже там не все однозначно. И вполне вероятно ожидать блокирования теми же металлургическими лоббистами законопроекта по снижению вывозных пошлин на металлолом. Также весьма вероятно блокирование «аграрных» поправок для ВТО лоббистами агропрома. Причем, здесь противодействие «такому» вступлению в ВТО носит более принципиальный характер: аграрии выступили против поправок по пошлинам на кожевенное сырье, и это при том, что практически все такое сырье вывозится по схемам через члена ВТО Молдову, с которой у Украины действует ЗСТ. Игнорировать эти факторы перед выборами нельзя – ведь на селе живет до трети избирателей, а ФПГ, основанные на металлургическом бизнесе, являются важными спонсорами многих избирательных списков.
Что же, в уходящий поезд «ВТО-2005» Украина не успела. Не страшно, поезд не последний. До прохождения следующего есть время переосмыслить, понять, что же есть реальным приоритетом для развития украинской экономики. Тем более что до сих пор процесс вступления в ВТО был излишне мифологизирован, до такой степени, что «ВТО» можно было бы расшифровывать как совокупность «вранья, тревог и ожиданий».
Что теперь? Верховная Рада уже приняла ряд требуемых ВТО законов, а некоторые законопроекты станут законами довольно скоро. Как упоминалось выше, по многим товарным позициям у Украины низкие пошлины были изначально, а еще часть пошлин была отменена весной этого года. То есть уже в самое ближайшее время, даже если Украина и не вступает в ВТО, ее экономика уже отчасти будет работать по правилам организации. Иначе говоря, мы будем иметь как бы демо-версию ВТО. Прощупав ее станет ясно, что именно стоит откорректировать в отношениях Украины и ВТО. Тем более что инструментом корректировки будет – после выборов и политреформы Верховная Рада, которая является не только выразителем предпочтений избирателей, но и интересов крупного бизнеса. Именно поэтому можно ожидать, что ВР отыграет назад решения, которые, как окажется, не отвечают интересам украинской экономики.
Виталий Коваленко