Украина занимает четвертое место в мире по запасам шахтного метана и пятое — по выбросам его в атмосферу. Как приручить опасный газ?
Труба, спрятанная в лесопосадке на окраине. Символическое ограждение и предупреждающий знак. Такой я увидела дегазационную скважину на одной из шахт пятнадцать лет назад. Главный геолог предприятия, желая продемонстрировать объем извлекаемого из недр метана, повернул вентиль. Газ с шипением вырвался в атмосферу. «Этот газ вполне можно использовать, но мы этого не делаем. А зря», — заметил собеседник.
В те годы тема использования шахтного метана становилась «модной», но не более. Дешевый природный газ позволял промышленникам и коммунальщикам не слишком задумываться об экономии. Единичные примеры, когда сжиженным шахтным метаном заправляли автомобили, были исключением. Проблема глобального потепления не будоражила умы граждан. А финансирование проектов, связанных с шахтным метаном, представлялось экономически нецелесообразным.
Между тем в мире накоплен немалый опыт комплексной дегазации угольных месторождений и использования полученного метана. Присматриваться к этому опыту Украина начала относительно недавно. В дискуссиях об использовании альтернативного энергоносителя есть оптимисты и пессимисты. Пессимисты утверждают, что шахтный метан не сможет заменить природный газ, прежде всего из-за малых объемов добычи. Оптимисты подчеркивают, что запасы метана в Украине оцениваются как минимум в 11—12 триллионов кубометров, и их извлечение — дело недалекого будущего. Реалисты говорят о том, что наступил момент, когда добыча и использование этого газа становятся рентабельными. Так ли это?
Шахтный газ уходит в атмосферу
По количеству выбросов метана угольных шахт в атмосферу Украина занимает пятое место в мире. В результате работы угольной промышленности страны выделяется около 1,2 миллиарда кубометров метана в год. Примерно 15 процентов объема каптируется (то есть улавливается) системами дегазации шахт, а используется не более половины каптированного количества. Таким образом, большая часть шахтного газа выбрасывается в атмосферу.
Шахтный метан всегда был одним из главных «врагов» на украинских угольных предприятиях, многие из которых имеют высшую категорию опасности. Поэтому каждая шахта применяет систему дегазации до, во время и после добычи угля, в зависимости от конкретных условий. Бурение вертикальных скважин с поверхности — далеко не единственный способ извлечения метана. Ведь выделение опасного газа особо активно идет при воздействии на пласт — например, при добыче угля. Поэтому горняки применяют три основных типа скважин: вертикальные с поверхности, подземные горизонтальные и наклонные скважины.
В разгар газового кризиса тема шахтного метана стала особо актуальной. Сегодня этот газ рассматривают как альтернативный вид топлива, призванный уменьшить зависимость Украины от импорта энергоносителей. Преимуществ метановых проектов три: повышение безопасности работы шахт, получение альтернативного энергоносителя и снижение объема выделения метана — одного из самых грозных парниковых газов (по силе воздействия на атмосферу метан превышает оксид углерода в 21 раз).
Если бы не политики, проекты могли бы окупиться за семь лет
О перспективах добычи и использования метана в Украине разговор с Владимиром КАМЫШАНОМ, директором ЗАО «Экометан», входящим в состав корпорации «Индустриальный союз Донбасса». Это интересный случай, когда метаном занимается компания «неугольного» профиля. Не исключено, что в недалеком будущем «метановый» бизнес станет привлекательным для многих инвесторов. Пока же он остается уделом единиц.
— Владимир Валентинович, в 2001 году председатель совета директоров ИСД Сергей Тарута, выступая перед иностранными инвесторами в Донецке, заявил, что корпорация приступает к реализации проекта добычи шахтного метана в Донбассе и назвал результаты, которых планировалось достичь. После этого о метановом проекте ничего не было слышно. Что же было сделано за прошедших восемь лет?
— Действительно, подготовительный этап по реализации проекта «Создание современного комплекса извлечения и утилизации метана угольных месторождений Украины» начался в 2001 году с осмысления наших реальных возможностей. На тот момент у нас уже было достаточно информации о национальном и зарубежном опыте выполнения таких проектов. Тем не менее эта информация не в полной мере давала возможность понять и оценить экономическую эффективность реализации таких проектов в Украине.
И тогда, и сейчас задается один и тот же вопрос. Ну почему же, при всей важности и актуальности этой темы, она не набирает необходимой динамики? Ответы звучат самые разные. От невозможности реализовать проект из-за «плохих» горно-геологических условий угольных месторождений Донбасса — до непомерно большой затратности и рискованности.
В этих условиях, несмотря на принятое в 2001 году руководством корпорации «Индустриальный Союз Донбасса» стратегическое решение о начале проекта, для практических шагов была необходима его организационно-экономическая модель. Она должна была с достаточной степенью достоверности давать ответы о решении технических и технологических проблем, оценивать степень риска и, наконец, прогнозировать возможные сценарии развития проекта. Почти два года мы работали над такой моделью и в 2003-м смогли ее представить. В ней нашли отражение и были увязаны воедино технические решения, технологическая последовательность выполнения, необходимые финансовые ресурсы, влияние рынка углеводородов и многое другое. Таким образом, стало возможным оценить достоверность и установить границу эффективности, определить факторы риска и сформулировать задачи. Последних оказалось значительно больше, чем представлялось на этапе оценки.
Начало 2004 года — это точка отсчета начала нашей практической работы. Главное, нами созданы технологии и получены результаты, которые вселяют уверенность, что промышленная добыча метана угольных месторождений Донбасса возможна. При этом необходимо отметить: многое еще предстоит сделать и прежде всего за счет оптимизации полученных нами параметров технологических процессов, выйти на промышленные значения дебетов скважин.
— На каких площадках и в каком объеме корпорация предполагает добывать шахтный метан?
— Сегодня в распоряжении наших компаний есть две лицензионные площади размером немногим более тысячи квадратных километров. Сразу необходимо дать разъяснения по поводу цифры. Для метановых проектов это только начальные величины площадей. Считается, что один проект успешно развивается на площади не менее 2,5 тысячи квадратных километров. Это объясняется тем, что по своей природе проект извлечения метана экстенсивный, то есть его развитие напрямую связано с количеством пробуренных скважин. (Для справки: в минувшем году в США добыча метана превысила 52 миллиарда кубометров. Это стало возможно благодаря тому, что за годы выполнения проектов было пробурено до 20 тысяч скважин, каждая из которых в настоящее время находится в своей фазе эксплуатации или уже завершила работу). В нашей программе существует несколько сценариев развития проекта. Какой из них окажется наиболее реальным, сейчас говорить пока рано. Но самый агрессивный из них предполагает через 7—8 лет достичь объемов извлечения 4—5 миллиардов кубометров метана в год, для чего требуется пробурить не менее 2—2,5 тысячи скважин.
— Индустриальный Союз Донбасса не имеет угольных предприятий в Донбассе. Значит ли это, что метановый проект предполагает только бурение вертикальных скважин с поверхности и не включает подземную дегазацию?
— С самого начала развития проекта предполагалось решение триединой задачи: обеспечение безопасного ведения горных работ на шахтах — получение дополнительного ресурса в энергобаланс страны — уменьшение эмиссии метана в атмосферу. Это значит, что наибольшее количество метана из углепородного массива может быть извлечено за счет реализации комплекса мер, включающего все виды дегазации при условии, если они выполняются в определенной последовательности, учитывают геологические и технологические особенности ведения горных работ.
Это оптимальный подход, но он не является единственным. Дело в том, что ресурсы метана, которые сосредоточены в массивах действующих шахт, составляют не более 10 процентов от всех имеющихся ресурсов в углепородной толще. Поэтому очевидно, что «свободные» или резервные участки могут и должны отрабатываться на предмет эффективного извлечения метана. (Для справки: в некоторых угольных бассейнах США коэффициент извлечения ресурса достигает 70 процентов). Вот ориентир, которого необходимо придерживаться при постановке задачи по добыче метана. Существует также проблема организованного извлечения метана из массивов закрытых шахт. Она будет становиться все более актуальной по мере увеличения количества закрывающихся шахт.
— Какой будет себестоимость добытого шахтного метана?
— Важно понимать, что этот показатель никогда не будет постоянным, он всегда будет меняться и зависеть от многих факторов. Кроме того, на начальной фазе проекта показатель будет иметь максимальное значение, а по мере увеличения объемов и эффективности добычи — снижаться. Интересней понимать сроки окупаемости таких проектов. Прогнозные расчеты показывают, что период может составлять до семи лет. Но это простая арифметика. На практике в расчеты по окупаемости проектов необходимо будет закладывать алгебраические системы уравнений с несколькими неизвестными. Причем эти неизвестные не всегда будут рациональными числами, поскольку, вокруг газа всегда много политики.
Серьезных конкурентов на этом поле пока нет
— Рассматриваете ли вы возможность торговли квотами парниковых газов? Разделяете ли обеспокоенность специалистов, утверждающих, что зарубежные компании занижают стоимость квот для украинских компаний, а значит, такая торговля может быть невыгодной?
— Киотский протокол и механизмы его использования представляют для нас определенный интерес. Однако как эти механизмы могут быть задействованы в случае добычи метана, не приуроченного к угольной шахте, — это еще вопрос. Существует понимание, что метан угольных месторождений — это альтернативный источник энергии, и его использование, например, для выработки электроэнергии на когенерационных установках, имеет позитивные экологические последствия. Значит, можно думать, что в этом случае возникает необходимый для Киотских правил эффект.
Относительно торговли квотами. Мы давно занимаемся проблемами учета эмиссии парниковых газов в атмосферу и хорошо понимаем природу формирования этих квот в Украине. Это также хорошо понимают и эксперты западных компаний. Поэтому, когда речь заходит о квотах, не прошедших необходимую по западным меркам процедуру контроля и учета, то они и имеют соответствующую низкую цену. В случае, если квоты образовались в результате выполнения проектов совместного осуществления и прошли все контрольные процедуры, то их цена многократно растет. Однако важно концентрировать внимание не на том, сколько и по какой цене мы продадим квот, а на том, насколько эффективно воспользуемся предоставленными Украине Киотским протоколом возможностями. Существуют очень интересные модели использования квот для открытия кредитных линий финансирования проектов совместного осуществления. Необходимо их развивать и получать качественно новые энергосберегающие технологии.
— В сфере добычи шахтного метана кто является вашими конкурентами в Украине и за рубежом? Насколько близки к истине слухи о конфликтах, которые якобы возникают между украинскими предприятиями, желающими получить лицензию на разведку и опытно-промышленную разработку, а впоследствии — на разработку месторождения?
— Сложно говорить о конкуренции при отсутствии в Украине самого процесса добычи метана угольных месторождений. Пока звучат только разного рода заявления о намерениях, но в этом случае конкуренции быть не может. Западные компании также пока не видят позитива в своем приходе в эти проекты. Но знаем ли мы, кого мы ждем из-за границы? Наши переговоры с десятками потенциальных инвесторов дали нам возможность понять и сузить спектр компаний, которым в принципе интересен этот бизнес. Ведь 90 процентов так называемых западных инвесторов — это либо посредники, у которых есть русскоговорящие сотрудники, либо малозначимые консалтинговые фирмы, всегда пребывающие в поисках добычи. Более того, структура этого бизнеса на Западе отличается от наших представлений о том, как это надо делать. Поэтому нам предстоит еще много поработать, чтобы создать среду для конкуренции.
В деле получения специальных разрешений на геологическое изучение и опытно-промышленную разработку метана угольных месторождений есть много проблем, но не конфликтов. Конфликты существуют только вокруг нескольких небольших месторождений газа, приуроченных к угольным массивам на севере Луганской области. Там довольно часто встречаются мини-месторождения, которые представляют интерес и имеют ажиотажный спрос. Но это не те месторождения, что связаны с углем непосредственно. Это классика жанра, свободный газ, избыточные пластовые давления и т. д., осложненные иногда присутствием угольных пластов. Присутствует волновой интерес к теме, связанный с очередным указом Президента или постановлением правительства, и, как следствие, попытки получить побольше разрешений. Правда, потом с ними не знают, что делать, ведь сегодня из-за отсутствия спроса их продать невозможно.
www.golos.com.ua