Чтобы перехватить инициативу на европейском газовом пространстве, Кремль пытается всемерно продвигать проект трансчерноморского «Южного потока». После задекларированного удвоения его мощности он уже откровенно позиционируется как альтернатива не только Nabucco, но и «ненадежной» украинской ГТС. Для реализации новых планов Москва готова на неоправданное расширение сметы строительства газопровода.
После последних событий в газовой сфере ЕС Россия сосредоточилась на информационном и дипломатическом продвижении амбициозного газотранспортного проекта «Южный поток». Это неудивительно, российские чиновники довольно болезненно восприняли украино-европейскую Брюссельскую декларацию по модернизации украинской ГТС, провозглашение политики «Восточного партнерства» и активизацию проекта NABUCCO, получившего в ЕС приоритетный статус и поддержку в рамках инициативы «Южный энергетический коридор – новый шелковый путь».
Кульминацией усилий официальной Москвы стало подписание 15 мая в Сочи ряда меморандумов с потенциальными участниками проекта (греческой DESFA, болгарским Bulgarian Energy Holding и сербской Srbijagas), а также дополнения к меморандуму о взаимопонимании между основателями проекта «Газпромом» и итальянской ENI. Процедуру заключения последнего документа «освятили» своим личным присутствием российский и итальянский премьеры Владимир Путин и Сильвио Берлускони. Согласно новой редакции меморандума, ежегодная мощность «Южного потока» увеличивается более чем вдвое – с 31 млрд. до 64 млрд. куб.м.
Как представляется, инициированное (и даже чуть ли не навязанное – по версии ряда российских СМИ) итальянцами удвоение мощности «Южного потока» может стать для него настоящим троянским конем. Ведь, это не только удваивает инвестиции, потребности в сырьевой базе и рынках сбыта, но и провоцирует многократный рост политически мотивированного сопротивления проекту со стороны Еврокомиссии и официального Вашингтона, что не может не консолидировать существенную часть западных деловых и политических кругов, опасающихся чрезмерной зависимости от РФ. Соответствующие заявление уже сделал зампомощника госсекретаря США Мэтью Брайз: «Мы не хотим, чтобы эта огромная компания («Газпром»), которая уже построила северный коридор, контролировала и южный коридор, потому что тогда нет конкуренции и рынок не действует нормально».
Очевидным становится и то, что «Южный поток» отныне позиционируется, как прямая и уже серьезная альтернатива якобы «технически ненадежной» и «политически рисковой» украинской ГТС. Поскольку добыча газа в самой РФ согласно «газпромовским» прогнозам будет в ближайшие годы только сокращаться (на 60-70 млрд. куб.м в год), а в ЕС доминирует тенденция к наращиванию доли спотового рынка газа, делающая маловероятным заключение дополнительны многомиллиардных (в евро и млрд. куб.м) долгосрочных договоров, газ для заполнения трубы неминуемо будет отбираться из украинских транзитных объемов.
В то же время, изначально сомнительная экономическая целесообразность «Южного потока», являющегося одним из самых дорогих трубопроводных проектов в истории (см. табл.), с ростом его планируемой мощности скорее становится еще более призрачной. В такой ситуации тезис российского премьера В.Путина о том, что «мы ни с кем не соревнуемся, мы предлагаем имеющиеся у нас возможности, а задача наших партнеров предельно простая – взять калькулятор и посчитать, что выгоднее» при его буквальном прочтении агитирует отнюдь не за лоббируемые РФ проекты.
Соотношение стоимости/мощности альтернативных газопроводов
Мощность млрд. куб.м/год | Стоимость, млрд. ? | |
Украинская ГТС (расширение) | 60 | 4,1 |
Nord Stream | 31 | 7,3* |
South Stream | 30 | 19 |
White Stream | 8 | 4-5 |
Blue Stream-2 | 8 | 2,0 |
Nabucco | 30 | 7,9 |
* морская (шельфовая) часть
Данные: компании-операторы (инициаторы) проектов
Вероятно, именно этим противоречием объясняется небольшой информационный конфуз, случившийся с главой «Газпрома» Алексеем Миллером, который после подписания договора с ENI сообщил, что стоимость сухопутного участка газопровода «увеличится до ?8,6 млрд.», тогда как ранее он оценивался в ?15-20 млрд. Примечательно, что подешевела и морская часть проекта – до ?2,3 млрд. (ранее – ?4 млрд.).
В отношении сроков реализации проекта демонстрируется аналогичный оптимизм. Хотя первоначально прокачку газа от Новороссийска до Варны планировалось начать в 2013 г., сейчас декларируется возможность «ускорение темпов», которое позволит соорудить поток «уже» в 2014 г. (при крайнем сроке завершения строительства 31 декабря 2015 г.). При этом следующей же ключевой датой проекта должно стать 1 октября с.г., к которому каждая из стран-транзитеров должна разработать собственное ТЭО с тем, чтобы на 1 июля следующего года могло быть презентовано сводное ТЭО всего проекта (хотя российские официальные лица и без каких-либо ТЭО вербально гарантируют высокую рентабельность проекта и наличие ресурсной базы «на десятилетия»).
Об отсутствии четких гарантий того, что сочинская декларация будет воплощена вовремя и в полном объеме, свидетельствует и параллельная активизация РФ переговоров с Турцией по вопросу сооружения «Голубого потока-2». И это при том, что и первая очередь Blue Stream остается недозагруженной. Фактически, здесь можно говорить о запасной «лайт»-версии South Stream, которая может стать «утешительным призом» в случае вероятного провала (или долгосрочного затягивания) проекта самого «Южного потока», что заодно усилит предпосылки для частичной «русификации» NABUCCO в случае его реализации.
Как представляется, перспективы «Южного потока» в частности и очертания новой газотранспортной архитектуры в целом напрямую будут зависеть от следующих малозависящих (мягко говоря) от Украины взаимосвязанных факторов:
• Глубины и длительности мирового финансового кризиса и, соответственно, тяжести финансово-производственного кризиса «Газпрома», а равно и степени доступности дешевых и при этом «длинных» денег у потенциальных кредиторов участников проекта;
• Позиционирования среднеазиатских лидеров в энерготранспортном треугольнике: ЕС, Китай, РФ;
• Последовательности и эффективности американской политики в Каспийском регионе, направленной на ослабление энерготранзитного доминирования РФ;
• Результативности усилий по дипломатическому разблокированию газовых ресурсов Ирана и Ирака;
• Внутриполитической стабильности (преемственности) в государствах – партнерах РФ по South Stream, поскольку в большинстве потенциальных потребителей и транзитеров «южнопотокового» газа оппозиция настроена гораздо менее пророссийски, чем действующая власть;
• Наличия в ЕС внутренней консолидации по вопросам диверсификации поставщиков энергоресурсов и степени реального воплощения недавно принятого «третьего энергопакета» (стимулирует «антигазпромовское» разделение энергетических компаний по видам деятельности).
В свою очередь, у Украины остается год (до ожидаемого получения «Южным потоком» статуса инвестиционного, а не декларативного проекта) для того, чтобы начать фактическую реализацию положений Брюссельского инвестиционного меморандума. При этом необходимо отметить, что теоретически имеющаяся возможность длительного блокирования South Stream через затягивание процедуры экологической экспертизы газопровода, идущего по украинскому шельфу (по примеру блокирующей «Северный поток» Эстонии), вряд ли может быть полноценно реализована. Поскольку в условиях усиливающейся прямой газово-финансовой зависимости Киева от Москвы и решимости последней жертвовать даже формировавшейся десятилетиями репутацией надежного энергопоставщика у «Газпрома» остаются слишком широкие возможности для «принуждения к лояльности» в вопросах подобного характера.