3 февраля Международный суд ООН в Гааге поставил точку в многолетнем украино-румынском конфликте относительно раздела черноморского шельфа и границ исключительных экономических зон. Если абстрагироваться от политики, то позитив самого факта окончания спора перевешивает гипотетические потери украинских территорий. Разумеется, только в том случае, если за юридическим размораживанием возможности разработки шельфа последуют конкретные действия властей по привлечению соответствующих инвесторов и инвестиций.
Эпопея оспаривания права на северо-западную часть морского континентального шельфа тянется еще с советских времен. Так и не поделив его окончательно с Румынией, СССР передал конфликт в наследство Украине. Не помогло разделу шельфа ни заключение базового договора о дружбе и сотрудничестве в 1997 г., ни последовавшие затем 34 раунда украино-румынских консультаций. Наряду с играющей роль жертвы «исторической несправедливости» Румынией, «углеводорода в огонь» подлила и Украина, предприняв в 2001 г. усилия по разведочному (довольно успешному – на структуре Олимпийская обнаружено порядка 10 млн. т нефти и 10 млрд. куб.м газа) бурению в оспариваемой Румынией части акватории, что вызвало протесты официального Бухареста и, одновременно, ужесточило его переговорную позицию.
В итоге, как и предусматривали предварительные договоренности, убедившись в бесплодности соответствующих переговоров, Румыния в 2004 г. воспользовалась правом обратиться в Международный суд ООН в Гааге. Теоретически, Украина могла бы игнорировать судебный процесс, возможный только при добровольном участии обеих сторон. Но затягивание определения границ исключительных зон и разграничения шельфа еще на десятилетия вряд ли стало бы адекватным способом решения проблемы.
Суть румынских претензий сводилась к необходимости «деклассирования» острова Змеиный к географическому статусу «скала», что автоматически означало бы отсутствие у Украины любых прав на прилегающий к Змеиному шельф. Официальный Киев, в свою очередь, рассчитывал на контроль не только над 12-мильной зоной вокруг Змеиного, но и на подтверждение прав на акваторию в 250-км радиусе вокруг острова. Т.е., согласно формулировке Международного суда, «спор о статусе острова Змеиный возник между Румынией и Украиной в контексте создания единой морской границы, разделяющей континентальный шельф и исключительные экономические зоны между двумя государствами Черного моря».
Как и предполагали политически незаангажированные эксперты (и, судя по всему, и сами МИДы истца и ответчика), без характерных для суда ООН компромиссов не обошлось. Признав Змеиный островом, а не скалой (как о том просила Румыния), судьи наделили его собственными территориальными водами. Одновременно с этим суд предписал не принимать Змеиный во внимание при определении береговой линии Украины («остров не имеет никакого влияния на возможное расширение исключительной экономической зоны Украины»), что сыграло уже в пользу Румынии. Поэтому формально Киев можно записать в проигравшие, поскольку наша «заявка» на спорный шельф была удовлетворена в гораздо меньшей степени, чем румынская.
В то же время, по словам уполномоченного Украины в Международном Суде ООН по делу о делимитации морского пространства в Черном море Владимира Василенко, в постановлении ооновского суда не приняты во внимание румынские аргументы о том, что дамба Сулина на румынской территории должна быть точкой перестройки конструкции линии разграничения, и отвергнуты претензии Румынии на то, что вокруг острова Змеиный может существовать лишь 12-мильная зона, которая включает в себя лишь территориальное море.
Официальные власти обеих стран выразили удовлетворение судебным решением. Румынская сторона для внутреннего пользования озвучивает такие (по логике – завышенные) объемы «отсуженного» топлива: порядка 100 млрд. куб.м газа и до 10 млн. т нефти. При этом утверждается, что порядка 80% «спорных территорий» отошло под румынскую юрисдикцию.
В свою очередь, украинские официальные лица, подстегиваемые волной политически мотивированных обвинений «в сдаче национальных интересов», предпочитают апеллировать к другой статистике. По данным заместителя главы Секретариата президента Андрея Гончарука, «на стороне Украины остались практически все разведанные нефтегазовые месторождения», а «в результате определенной судом линии делимитации морское пространство в ее районе соотносится как 2,1:1 в пользу Украины». В то время как «заявка» Киева предполагала соотношение 3:1. В интерпретации же руководителя парламентского комитета по вопросам евроинтеграции Бориса Тарасюка «суд не удовлетворил иск ни одной из сторон, но определил линию делимитации так, что Украина имеет больше территории в 2 раза, чем Румыния… фактически те разведки газо- и нефтезапасов, которые уже проводились, полностью находятся на территории Украины… поэтому, с хозяйственной точки зрения, Украина не проиграла».
Необходимо констатировать, что в данном «дипломатически-шельфовом» конфликте Украине удалось хотя бы разблокировать возможность полноценной разведки, а впоследствии и эксплуатации глубоководного шельфа в северо-западной части Черного моря. Косвенно это укрепляет украинские позиции и в конфликтном диалоге с Россией относительно разграничения шельфа в Азовском и опять же Черном морях, а также в Керченском проливе (накануне вновь ничем завершился уже 30-й раунд соответствующих переговоров). Киев, подкрепляя свою аргументацию, теперь может апеллировать к «змеиному прецеденту», как цивилизованному способу выхода из тупиковых переговоров. Хотя, конечно, рассчитывать на признание Кремлем гаагской юрисдикции в этом вопросе было бы наивно, возможности формировать соответствующее благоприятное мировое (в т.ч., инвестиционное) мнение у Украины появились.
В целом же, в отношении шельфа в районе острова Змеиный пока речь все же идет о шкуре медведя, которого убьют еще не скоро. И Украине, и Румынии все эти переставшие быть спорными территории еще следует детально разведать, топливо (в случае экономической целесообразности) нужно добыть и доставить на материк. Что займет при самом оптимистичном варианте развития событий и максимальной лояльности инвесторов несколько лет.
Главным итогом разрешения многолетнего украино-румынского конфликта должно стать реальное возобновление разведки шельфа силами крупных инвесторов с мировым именем. Государственных средств на освоение глубоководных залежей в ближайшее десятилетие (в лучшем случае) просто не будет. Даже если предположить, что все заложенные на освоение шельфа в стабфонд украинского госбюджета 500 млн. грн. будут найдены и потрачены по назначению, эти средства явно целесообразнее направить не на рискованную разведку, а на обустройство уже подготовленных к промышленной эксплуатации месторождений.