31 Травня, 2005

Недавнее заявление главы Фонда государственного имущества о том, что план приватизационных поступлений на этот год следует сократить с 6,9 млрд. грн. до 0,9 млрд. грн. способно подвести черту под деятельностью политика на данном посту.

На прошлой неделе власть усиленно общалась с бизнесом, посылая ему положительные сигналы о намерениях развернуть сотрудничество (см. материалы «Дня» о проведенном Президентом Виктором Ющенко бизнес-форуме под названием «Регуляторная политика — залог открытости и прозрачности власти» от 26 мая). Но параллельно бизнес получил еще и очень сильный негативный сигнал.

Стальная группа “Мечел” решила не отставать от конкурентов по размеру выплат акционерам. Как стало известно “Ведомостям”, компания намерена направить на дивиденды рекордную для себя сумму — $203 млн. По доходности на акцию такие выплаты сопоставимы с дивидендами лидеров отрасли — НЛМК и “Северстали”, замечают аналитики.

На прошлой неделе премьер-министр Украины Юлия Тимошенко вновь пообещала своим согражданам дешевые кредиты на жилье. По замыслу правительства, такие кредиты должны предоставляться Государственным ипотечным учреждением (ГИУ) сроком от 10 до 30 лет под 2—6% годовых. Причем, судя по тону заявления, уже в ближайшее время. Правительству вроде бы удалось решить даже самый сложный вопрос — где взять деньги на финансирование этого самого ГИУ. Однако, как всегда в таких вопросах, здесь возникли сложности…

В отличие от “списка Шиндлера”, вошедшего в историю как гуманистический проект с коммерческим оттенком (учитывая бесплатную рабочую силу, которой, спасая своих рабочих, попутно пользовался добрый германский промышленник), так называемый “список Кинаха”, от авторства которого первый вице-премьер отказался вскоре после того, как прозрачно намекнул на существование документа, не оставляет места сантиментам. Зато сохраняет площадку для политического торга. И просто торга. До сих пор аналитические умища соревнуются в изложении версий попадания “черновика” реприватизационного перечня объектов украинской промышленности в российскую прессу. Что это было: тонкий политтехнологический ход (намек тем, кто в нем упомянут, дескать, пора “шинковать капусту”)? Происки одной правительственной фракции против другой? Самодеятельность не в меру осведомленного “шнурка” из аппарата, оказавшего услугу престижному московскому изданию? Каким бы ни оказался ответ, результатом может быть одно из двух: или новая власть найдет способ договориться с собственниками предприятий, проданных старой властью, или начинается сезон бесконечных судебных препирательств правительства и инвесторов, который в словосочетании “инвестиционный климат” зачеркнет оба слова как вышедшие из употребления.