Гендиректор ЦГОКа Дмитрий Шевчик: «Повышение ж/д тарифов нанесет ущерб имиджу украинского бизнеса в Европе»

Share

– Дмитрий Владимирович, можно ли подвести итоги 2016 года? Чего удалось достичь?

– Любые итоги мы подводим с самого основного – это безопасность труда. Жизнь и здоровье наших работников является ключевой ценностью на нашем комбинате и в группе «Метинвест» в целом. В 2016 году мы занялись ревизией производственных процессов через призму безопасного выполнения работ. Мы поставили на пересмотр более 3 тыс. стандартных производственных операций на комбинате на предмет их безопасности. По новым стандартным операциям были внедрены тренинг-инструктажи. В 16 структурных подразделениях комбината провели оценку рисков по методике HAZID. Было разработано 203 мероприятия по устранению рисков, выявленных по итогам оценки.

Что касается производственных планов по выпуску готовой продукции, которые мы ставили перед собой – 5,22 млн. т по концентрату и 2,3 млн. т по окатышам, мы выполнили их на 100%.

В целом 2016 год поставил перед нами достаточно большие вызовы по причине просевшей цены на железную руду. В начале прошлого года котировки откатились до 10-летнего минимума, поэтому в этот период ЦГОК не покрывал даже переменную себестоимость выпускаемой продукции.

– Какой выход из этой ситуации был найден?

– Мы сосредоточились, в первую очередь, на повышении качества нашей продукции, чтобы соответствовать запросам наших потребителей и выйти на более маржинальные рынки, а также на сокращении издержек, главным образом, за счет повышения операционной эффективности.

Для повышения качества окатышей разработали и утвердили программу. В августе завершили первый этап модернизации фабрики окомкования (ФОК). Таким образом, мы улучшили параметры годного класса сырых окатышей, повысили среднюю прочность обожженного окатыша и снизили содержание мелочи. Первая фаза завершена, она обошлась в 11,6 млн. грн. На вторую фазу в бизнес-плане заложено еще 40,6 млн. грн.

Но техперевооружение – это не единственное средство для повышения качества выпускаемой продукции. Производство должно осуществляться в управляемых условиях на всех этапах. Для этого мы в 2016 году занялись построением системы превентивного управления качеством. В цехах комбината разработали путеводители по качеству, по всей технологической цепочке определили ключевые параметры технологии и оборудования, влияющие на стабильность качественных показателей, ведется их постоянный учет и анализ выполнения. Это позволило нам зафиксировать качественные показатели на высоком уровне.

– Какова инвестпрограмма на 2017 год?

– В настоящее время сумма инвестиций на этот год определена на уровне 1,34 млрд. грн. Она делится, естественно, на капитальные ремонты, техперевооружение и капитальное строительство. Львиная доля – 828 млн. грн. – будет направлена на капремонты, в частности, 29 Белазов, 15 км ж/д путей, 10 секций тепловозов, четырех карьерных экскаваторов, 40 думпкаров, семи бульдозеров и трех буровых станков.

Запланировано также приобретение нового оборудования: четырех 130-тонных Белаза, четырех бульдозеров Comatsu, двух тяжелых автогрейдеров Comatsu и т.д. То есть у нас достаточно амбициозная программа.

– Вы упомянули повышение качества ЖРС как средства хеджирования рисков в условиях низких цен. Как это повлияло на сбытовую стратегию комбината?

– Ввиду особенностей горно-геологических условий и удаленности сырьевой базы от перерабатывающего комплекса себестоимость продукции ЦГОКа достаточно высока. Поэтому мы совместно с управлением продаж определили для себя целевой сегмент рынка, в который планируем войти. Наша стратегическая цель – рынок окатышей для технологии прямого восстановления железа DRI или HBI. То есть, будем изготавливать высокомаржинальную продукцию, чтобы застраховать себя в ситуации, когда цены проваливаются.

Для этого нужно закончить модернизацию фабрики окомкования и производить соответствующий концентрат. 

– Когда завершится вторая фаза модернизации ФОКа и что это даст?

– Весной 2017 года мы планируем закончить вторую фазу модернизации ФОКа, включающую установку канадского трехпродуктового грохота, внедрение системы АСУТП для управления влаги в шихте и равномерности загрузки машины. Это позволит нам делать абсолютно новый уровень качества окатыша с такими физико-механическими свойствами, которые позволят нам выйти на любые рынки. Наш окатыш будет не хуже, чем у бразильской Vale и шведской LKAB, и мы получим возможность продавать его с дополнительной премией, повышая нашу маржинальность.

– Почему в этом году ЦГОК решил стать на 100% экспортным предприятием?

– Мы в 2017 году уже не выпускаем концентрат с содержанием железа 65,5%. А производим продукцию с содержанием железа 68,2% и 67,5%. С таким концентратом нас ждут в Европе. Это высококачественная продукция, и мы выпускаем 100% такого концентрата.

– А в Украине спроса на такую продукцию нет? Или, например, в Китае?

– Мы ищем высокомаржинальные рынки и сегодня имеем возможность продавать его более выгодно, выпуская исключительно премиальный концентрат. Это позволило нам полностью переориентировать наш сбыт на Европу.

Концентрат с содержанием железа 68,2% и 67,5% востребован в Европе, и в настоящий момент мы не имеем проблем с его реализацией. При этом нас в Европе давно знают с концентратом с содержанием железа 68%. Поэтому у нас появляется возможность уйти в полном объеме со своей продукцией на рынки Центральной и Восточной Европы – в Польшу, Словакию, Румынию и Чехию.

Более того, с завершением второго этапа модернизации ФОКа мы имеем возможность производить такой окатыш, который может зайти на любые рынки. В том числе на рынки Западной Европы и Японии.

– Планирует ли ЦГОК возвращаться на рынок Сербии?

– А мы уже вернулись и поставляем туда наш концентрат.

– Кроме россиян, кто еще является вашим конкурентом на рынках ЕС? Бразильское сырье имеет очень низкую себестоимость, чтобы проникнуть в страны Центральной Европы.

– В Европе мы главным образом конкурируем с Россией, Бразилией и производителем из Украины.

– Каким образом повышение ж/д тарифов на 25%, которое лоббирует «Укрзализныця», отразится на ЦГОКе?

– Если тарифы вырастут, то наши издержки вырастут на незапланированные 340 млн. грн. Цены на нашу продукцию в заключенных контрактах включают в себя доставку до границы. Соответственно, повышение тарифов потребует от нас дополнительных затрат на доставку. Но этих средств в нашем бизнес-плане не заложено. Тем более, у нас уже запланирована масштабная инвестпрограмма. Поэтому такими своими действиями УЗ ставит нас перед выбором: где брать деньги?

– Соответственно, возможно ли уменьшение инвестпрограммы?

– У нас может попросту не остаться другого выхода.

– От чего придется отказаться?

– Я даже не хочу рассуждать сейчас на эту тему.

– Госрегслужба уже заблокировала приказ о повышении ж/д тарифов, хотя вы предлагали отозвать приказ…

– Так или иначе, рассчитываю, что решение различными органами власти будет принято взвешенное. Мы, естественно, хотели отозвать. В феврале главой Госрегслужбы было принято решение, что в таком виде, в котором он существует, проект приказа о повышении ж/д тарифов принят не будет. Думаю, что на промежуточном этапе это уже результат.

– Что произойдет, если железнодорожный тариф все-таки будет повышен?

– Помимо незапланированных расходов ситуация может ухудшиться из-за снижения цен на ЖРС. В настоящий момент волатильность цен на железорудную продукцию сохраняется. Долгосрочных позитивных прогнозов не существует до сих пор. Поэтому отскок цен, который произошел недавно, каких-то уверенных перспектив, к сожалению, не несет. При откате котировок назад может случиться так, что мы не будем покрывать наши затраты на производство. Соответственно, мы не сможем выпускать свою продукцию.

– К чему это приведет?

– В этом случае у нас возникают две очень крупные проблемы. Во-первых, придется притормаживать или даже останавливать работу предприятия. А что такое остановка комбината? Это потеря валютной выручки, почти 5 тыс. рабочих мест и т.д. Если же брать в рамках Кривого Рога, то есть, всех горнорудных комбинатов «Метинвеста», то это 30 тыс. человек.

Во-вторых, данная проблема может разрастись до масштабов страны. Как только мы перестанем производить нашу продукцию, мы подведем наших партнеров-потребителей в Европе, с которыми у нас заключены контракты и которые доверили нам свои производственные планы. Это уже чревато потерей имиджа страны на рынке. А за этим следует, что на наше место придут наши конкуренты, то есть, мы потеряем рынки. Никто не хочет работать с непредсказуемыми поставщиками.

– На ваше место придут основные конкуренты, россияне, у которых ж/д тариф ниже?

– Да.

– Можете назвать затраты на транспортировку руды до западных погранпереходов?

– Это открытые данные: затраты на доставку с комбината на западные погранпереходы составляют где-то $12-14/т. Это издержки в 2016 году, когда мы балансировали на точке безубыточности во время просадки цен ниже наших переменных затрат. То есть, еще до 15%-ного повышения тарифов в прошлом году мы находились на точке безубыточности. А теперь представьте, какое влияние на нашу себестоимость будет иметь 25%-ное повышение, запланированное в 2017-м.

– А доставить руду, например, из Белгородской области до Центрально-Восточной Европы стоит дешевле?

– Тут нельзя рассматривать только проблему ж/д тарифа. Существует еще, например, плата за недра, которая в нашей стране тоже несправедливо рассчитана для бизнеса. Мы сравнивали, у наших конкурентов она в разы ниже. Более того, на нашу конкурентоспособность негативно влияют и другие тарифы и налоги, которые находятся в сфере государственных монополий.

– Каким образом тогда конкурировать в Центрально-Восточной Европе?

– В том-то все и дело, что такие непоследовательные действия УЗ ставят нас в ситуацию, в которой могут быть сорваны наши контрактные обязательства. Соответственно, будет нанесен ущерб имиджу украинского бизнеса на европейском рынке. А место на рынке вакантным не останется. Если мы не выполним наши обязательства перед нашими партнерами, туда, естественно, зайдет наш конкурент, и выбить его оттуда будет очень трудно, практически невозможно.

В этом году УЗ своей тактике не изменила. Ее абсолютно не интересует, что происходит у нас, в каких условиях мы существуем. Железная дорога решает проблемы покрытия собственных затрат простым поднятием тарифов.

По сути, «Укрзализныця» залезает к нам в карман, не показывая собственной эффективности. О поддержке нашего бизнеса в конкуренции на рынке Центрально-Восточной Европы в такой сложный период для отрасли и говорить не приходится. Справимся сами – хоть бы не мешали.