Виктор Рашников: “Для меня приоритет — сохранить независимость комбината”
В жизни гендиректора Магнитогорского меткомбината Виктора Рашникова этой зимой случилось два события: одно — хорошее, другое — не очень. Он сохранил контроль над Магниткой, через дружественные компании купив госпакет акций комбината. А вот купить Михайловский ГОК Рашникову не удалось. Этот актив достался владельцам другого крупного ГОКа — Лебединского. Концентрация около 40% российского производства железорудного сырья в одних руках создала серьезную угрозу для Магнитки, которая 90% руды покупает на стороне.
Недавно Рашников решил уйти с поста гендиректора, возглавив совет директоров. В интервью “Ведомостям” он рассказал, какие задачи актуальны для комбината и как он их собирается решать.
— Давайте сразу расставим точки над “i” — в чьих интересах структуры Объединенной финансовой группы выкупили госпакет и акции ММК у “Мечела”? Эксперты уверены, что истинные владельцы акций — вы и ваши партнеры.
— Под контролем менеджеров комбината контрольный пакет акций ММК находился и до декабрьских событий, а сейчас этот контроль еще более усилился. Разногласия среди акционеров комбината исключены, существует единый взгляд на перспективы развития компании. И это я считаю главным результатом произошедших событий.
— Использовались ли для оплаты акций средства ММК или средства, привлеченные комбинатом?
— Ни собственные, ни привлеченные средства ММК не использовались.
— Все уверены, что вы — крупнейший, если не единственный акционер ММК. Какая доля акций ММК контролируется лично вами, а какая принадлежит вашим замам — Андрею Морозову и другим? Магнитка ведь готовит IPO, и рано или поздно информацию о бенефициарах придется раскрывать.
— Не стоит торопить события. Подготовка к IPO действительно давно ведется. И перед размещением будет раскрыта вся необходимая информация, в том числе и столь вас интересующая. Пока такой необходимости нет. И не думаю, что в этом вопросе я особо отличаюсь от коллег-металлургов.
— Основным вашим соперником на аукционе считался “Мечел”. Какие чувства вы испытали, когда владельцы Стальной группы “Мечел” поставили подписи под документами о продаже своего пакета акций, после чего стало понятно, что и госпакет тоже будет куплен в интересах нынешних собственников комбината?
— Чувства, сходные с теми, которые испытывает спортсмен, долго шедший к цели и достигший ее.
— Вы давно предлагали “Мечелу” продать акции, но они согласились в самый последний момент. Как вам удалось их уговорить?
— Уговаривать их не пришлось — собственники “Мечела” сами решили продать свой пакет накануне аукциона, потому что поняли, что для них это самый выгодный вариант, что потом они уже никогда не получат таких денег за свой пакет. Стоимость активов компании существенно выросла за последние годы. Магнитка, как и вся металлургическая отрасль, на подъеме. Оба пакета — и государственный, и принадлежащий “Мечелу” — были проданы на пике цен — больше акции ММК уже стоить не будут.
— А если бы “Мечел” все-таки не продал акции, а, к примеру, объединившись с НЛМК, все же пошел на аукцион, вы были готовы выложить те же $1,7 млрд за госпакет?
— Мы были готовы к любому повороту событий.
— Многие аналитики считают, что у ММК есть казначейские акции, но благодаря перекрестной структуре владения на балансе их не видно.
— Если под казначейскими акциями понимаются акции, которые находятся на балансе комбината и которые должны быть реализованы в течение года, то таких акций нет. Акции предприятия находятся на балансе компаний, входящих в группу ММК, — это не противоречит законодательству и не делает акции нелегитимными. При составлении консолидированной отчетности группы акции показываются как принадлежащие группе.
— ММК критикуют за непрозрачную структуру собственности, возникающую из-за перекрестной структуры владения акциями компаний группы. Не собираетесь ее менять?
— Перекрестное владение акциями — исторически сложившаяся структура собственности на ММК. Не исключено, что со временем эта структура будет подвергнута определенным изменениям, но не в ближайшее время.
— Контроль над комбинатом вы отстояли. Каковы теперь ваши приоритеты?
— Главный приоритет прежний — продолжение модернизации. Но если изначально перед нами стояла задача сохранить объемы производства, то теперь мы делаем ставку на совершенствование технологий и повышение качества продукции.
В рамках долгосрочной инвестиционной программы в следующем году мы увеличим выплавку стали на 2 млн т благодаря вводу в эксплуатацию двух электросталеплавильных печей мощностью 2 млн т каждая. В этом году будут построены три новых сортопрокатных стана. Это позволит не только производить востребованную рынком продукцию в объеме до 2 млн т в год, но и обеспечить качественным подкатом наши метизные предприятия. По всей видимости, будет принято решение о строительстве еще одного агрегата цинкования. Модернизация продолжится по всем переделам комбината. Конечно, продолжим работу и по снижению издержек.
— То есть решение сырьевой проблемы и сейчас на втором плане?
— К сожалению, нет. Сегодня лишь 10% наших потребностей в железорудном сырье покрывается собственными разработками. Основным поставщиком для нас остается Соколовско-Сарбайское ГПО в Казахстане. Сейчас казахи проводят очень жесткую ценовую политику. Точно так же ведут себя и российские ГОКи. Как было в прошлом году: средняя по году мировая цена на железорудные окатыши — $40 за 1 т на условиях ФОБ, а мы покупали у своих поставщиков по $70. На экспорт они продавали вдвое дешевле. Сегодня мировые компании заключают с бразильцами и австралийцами контракты на поставку окатышей в среднем по цене до $70 за 1 т. А российские и казахские ГОКи уже сегодня продают нам по $110 за 1 т и говорят: вы никуда не денетесь. И рост цен продолжается. К тому же предложение сырья не увеличивается, наоборот, растет его экспорт. И вопрос обеспечения сырьевой независимости ММК, к моему большому сожалению, по-прежнему остается для нас очень актуальным.
— В прошлом году Борис Иванишвили продал Михайловский ГОК владельцам “Уральской стали”. Это стало для вас неожиданностью?
— Не скажу, что стало неожиданностью, но не порадовало — это точно. Мы три года вели переговоры с Иванишвили о покупке этого ГОКа. И были готовы заплатить серьезные деньги — до $1,5 млрд. Но не $1,8 млрд (столько заплатили за ГОК владельцы “Уральской стали”. — “Ведомости”) — это нереально высокая цена.
— Собственники “Уральской стали” считают логичным объединение ГОКов и меткомбинатов в единую компанию мирового уровня. Как вы относитесь к этой идее, переговоры на эту тему уже начались?
— Этот вопрос мы пока серьезно обсуждать не начали. Я знаю, что у них есть желание объединиться. Теоретически я не исключаю возможности альянса с [Алишером] Усмановым и [Василием] Анисимовым. Но все зависит от условий объединения. Хотя особой экономической выгоды комбината от объединения с поставщиками сырья не вижу.
— На каких условиях вы могли бы рассматривать альянс с “Уральской сталью”? Получение контрольного пакета — обязательное условие?
— Для меня приоритет — сохранить независимость комбината. Если мы и пойдем на какие-то объединения, то только на условии, что интересы Магнитки не будут ущемлены и контрольный пакет останется за нами.
— Вы вели переговоры о покупке Соколовско-Сарбайского ГПО. Почему они закончились безрезультатно?
— Нам не удалось договориться ни по условиям продажи доли в предприятии, ни по условиям объединения. Владельцы Соколовско-Сарбайского ГПО предлагали объединение на паритетных началах — нас это не устроило.
— Но ситуация для вас осложнится, если об объединении с казахским предприятием договорятся владельцы “Уральской стали” — такие переговоры сейчас идут.
— Я не думаю, что у них дойдет до объединения. Но все равно будем искать альтернативу этим поставщикам. Пойдем на Украину. Мы уже оцениваем варианты поставок сырья с украинских ГОКов, а также возможность их приобретения.
— Какая у ММК альтернатива объединению с сырьевиками, ведь все сколько-нибудь значимые российские ГОКи уже поделены?
— Мы внедряем технологии, позволяющие существенно экономить использование железорудного сырья. С вводом в эксплуатацию электропечей в следующем году запланирован рост производства стали на 2 млн т, а общее потребление железорудного сырья снизится.
Ситуация на сырьевом рынке уже дала толчок работе над новыми технологиями с использованием титаномагнетитовых руд, руд с высоким содержанием фосфора и проч. Таких месторождений множество. Сегодня мы серьезно занимаемся поиском и изучением новых месторождений, их в России предостаточно. Но на их изучение и освоение нужно время — от трех до пяти лет. Мы уже начали изучать Приоскольское месторождение, Висловское, Яковлевское, Таежное.
— Хотя сырьевая проблема наиболее остра для ММК, вас решили поддержать НЛМК и “Евразхолдинг”. Не так давно вы и руководители этих предприятий ходили на встречу к главе Минпромэнерго Виктору Христенко, что вы ему сказали, на какой результат рассчитываете?
— Обрисовали ситуацию на рынке сырья. Она беспрецедентна и требует вмешательства [правительства]. Цены на железорудное сырье уже преодолели все разумные пределы. Нам не удается сохранять достигнутую ранее рентабельность и все тяжелее сдерживать наши цены. Рассчитываем, что нас не оставят наедине с нашими проблемами, смогут принять меры государственного регулирования для стабилизации ситуации.
— Если собственники ГОКов не изменят ценовую политику, ваши обращения в правительство не возымеют действия, что будете делать?
— Мы будем вынуждены либо повышать цены на свою продукцию, либо сокращать производство.
— А на сколько ММК может сократить производство?
— Сокращение может составить до 10%.
— ММК — единственный из крупных меткомбинатов, который до сих пор не проявлял интерес к покупке каких-либо активов за рубежом. Не собираетесь приобретать активы за границей? Какие перспективы вы видите в этом направлении?
— Пока этот вопрос не стоит на повестке дня. Сейчас мы обратили внимание на инвестиции в сырьевые отрасли и предприятия глубокой переработки нашего металла. Рассматриваются варианты сотрудничества с итальянской компанией Marcegaglia по производству трубной продукции, по переработке металла с покрытиями.
— Угольная база у вас тоже слаба. До какого уровня вы планируете довести собственную обеспеченность углем?
— Через пять лет планируем выйти на 70-80%. Будем осваивать новые месторождения, которые продаются и в Кемеровской, и в других областях. Уже начали работу по освоению Куреинского месторождения. Готовим к вводу в эксплуатацию шахту “Урегольская”. Мы ее купили еще в 2003 г., но все никак не можем начать отгрузки угля с нее.
— Почему?
— Часть инфраструктуры, прилегающей к этому участку, принадлежит разрезу “Сибиргинский”. Его акционеры не позволяют нам пользоваться дорогой к “Урегольской” и ЛЭП. Нам даже пришлось тянуть новую линию электропередачи, строить новую дорогу, все это затягивает запуск нашей шахты.
— “Сибиргинский” принадлежит Стальной группе “Мечел”, которая совсем недавно с выгодой продала пакет акций ММК, вернула себе право поставок угля на комбинат. Почему они мешают вам работать в Кемерове?
— Это вопрос к ним. На весьма ограниченной территории пересеклись коммерческие интересы нескольких собственников. К сожалению, не всегда в подобных ситуациях используются корректные способы конкуренции. Наверное, здесь именно этот случай.
— Недавно вы с “Мечелом” схлестнулись и на торгах по продаже блокпакета акций “Якутугля”. Почему в последний момент Магнитка сошла с дистанции?
— Мы заранее определили для себя планку экономической эффективности, обоснованности сделки для нас — $400 млн. Когда в процессе торгов стоимость акций превысила этот порог, мы отказались от дальнейшей борьбы. А вообще пакет был продан по необоснованно высокой цене ($411 млн. — “Ведомости”).
— ММК все больше начинает ориентироваться на внутренний рынок. С чем это связано, как вы оцениваете перспективы российского рынка?
— В последние годы российский рынок ежегодно увеличивает потребление металла на 7-10%. В дальнейшем он будет расти более сдержанными темпами, а требования к качеству будут повышаться. Весь прирост производства ММК в последние годы обеспечен только ростом продаж на внутреннем рынке. И мы поставили себе задачу стать ключевым поставщиком металлопроката для крупнейших отраслевых потребителей.
— А планирует ли ММК размещать рублевые или валютные облигации в ближайшем будущем?
— Сейчас мы не проводим работу по подготовке выпусков облигаций. Но если появятся проекты, финансирование которых потребует привлечения средств через выпуск облигаций в рублях или валюте, ММК сможет организовать такой заем в максимально сжатые сроки.
— Пару лет назад владельцы НЛМК и “Северстали” заговорили о глобализации в металлургии и теоретической возможности объединения крупнейших российских игроков на рынке. По вашему мнению, насколько актуальна и реализуема эта идея при сегодняшней конъюнктуре на рынке? И кто реально может претендовать на роль лидера-консолидатора?
— Укрупнение и концентрация в металлургии в значительной степени уже состоялись — четыре крупные металлургические группы производят около 70% всей стали в России. Благоприятная конъюнктура на рынках отодвигает вопросы объединения на 2-й план. Но в будущем, когда конъюнктура и доходность ухудшатся, такие вопросы объединения снова начнут возникать.
О КОМПАНИИ
Магнитогорский металлургический комбинат — крупнейшее в России предприятие по производству стали. В 2004 г. комбинат произвел 11,3 млн т стали. По предварительным данным, в 2004 г. выручка комбината по международным стандартам составила $4,6 млрд, прибыль от продаж — $1,567 млрд.По данным ММК, более 62% уставного капитала ММК контролируется менеджментом, а почти 34% — инвесторами в лице группы ОФГ, дружественными менеджменту компании. Группа ММК включает в себя 60 обществ, в том числе Магнитогорский калибровочный завод, Магнитогорский метизно-металлургический завод и др.
БИОГРАФИЯ
Виктор Рашников родился в 1948 г. в Магнитогорске. В 1974 г. окончил Магнитогорский горно-металлургический институт. На ММК пришел работать в 1967 г. слесарем цеха ремонта металлургического оборудования. Прошел все карьерные ступени: оператор, бригадир, мастер, начальник смены, начальник цеха, начальник управления по производству и поставкам продукции. В 1991 г. назначен главным инженером — первым заместителем гендиректора. В 1997 г. стал гендиректором комбината.
[Ведомости, №34 (1316), 28 февраля 2005]