Годовщина брюссельского газового меморандума: утраченные иллюзии?

Реализация подписанного 26 марта 2009 г. соглашения, призванного привлечь европейские структуры к модернизации газотранспортной системы Украины, провалена. Виновата украинская власть, которая своим бездействием (при непротивлении европейских партнеров) де-факто дезавуировала эти намерения и теперь политический диалог с ЕС придется возобновлять с нуля.

Напомним вкратце основные положения «брюссельского инвестиционного меморандума», подписанного год назад тогдашним премьером Ю.Тимошенко и еврокомисарами по А.Пибалгсом (по вопросам энергетики), и Б.Фернандо-Вальднером (по вопросам внешней политики). Согласно заложенной в документ формуле «кредиты в обмен на реформы», ЕС предоставляет «Нафтогазу» дешевые долгосрочные займы общим объемом до $3 млрд. со ставкой, незначительно превышающей LIBOR. Предполагалось, что основные инвестиции пойдут на замену газоперекачивающих агрегатов и создание системы газоизмерительных станций (ГИС) на входе в газотранспортную систему Украины. Эти ГИС предполагалось использовать для мониторинга не только количества, но и качества транзитируемого Украиной газа.

В перспективной части презентованного в Брюсселе НАКом мастер-плана содержался проект приращения газотранзитного потенциала на 50% (на 60 млрд. м3). Для этого предлагалось рассмотреть перспективы сооружения новых участков ГТС по маршрутам Новопсков-Ужгород и Торжок-Долина суммарной стоимостью более $5,5 млрд.

Украинская же сторона обязалась начать процесс серьезной перестройки своего газового рынка в соответствии с новыми внутриевропейскими правилами. Т.е, обеспечить его демонополизацию и либерализацию.

Весьма показательно, что первоначально реакция официальной Москвы были негативно-эмоциональной, даже на грани истерики. Российская делегация демонстративно покинула церемонию подписания меморандума. Премьер Владимир Путин даже грозил ЕС и Украине ухудшением политических отношений и технологическими проблемами с поставками газа. Однако достаточно быстро российское политическое и отраслевое руководство потеряло публичный интерес к брюссельской декларации по причине «нереальности» ее реализации.

Как оказалось, россияне правы, – по крайней мере, на сегодня. За год, прошедший от подписания документа, стороны (в первую очередь, Украина) фактически ничего не сделали для наполнения декларации конкретикой. Соответствующее сотрудничество ограничилось символическими или чисто подготовительными мероприятиями, не отличающимися ни системностью, ни информационной поддержкой. В частности, минувшим летом в НАК приезжала группа евроинспекторов. При их консультативной поддержке был разработан законопроект об основных положениях функционирования газового рынка в Украине, который до сих пор «пылится» в Верховной Раде. В то же время, ничего не слышно о работе «группы технической координации», которой соглашениями отводится достаточно важное место и которая могла бы играть, как минимум, роль ньюсмейкеров, лояльных концепции «евроремонта» украинской ГТС.

Продолжение переговорного процесса вылилось в безуспешные просьбы украинского правительства переставить акценты: сначала получить часть денег, а потом уже начинать реформы. Финансовые структуры ЕС «зарезервировали» на 2009 г. 300 млн. на случай начала в Украине газовых реформ, однако так до сих пор и не увидели повода выделить эти средства.

Более того, действия украинского правительства, не подкрепляемые внятными разъяснениями, формировали у европейцев впечатление движения назад – к еще большей монополизации рынка государством. В частности, Кабмин обязался обеспечить финансово-организационную независимость «Укртрансгаза», но его Центральное диспетчерское управление – «оперативный штаб» ГТС, было передано в непосредственное подчинение НАКа. Не добавила прогнозируемости так ничем и не закончившаяся (кроме судебных скандалов) попытка вернуть «блудные» газораспределительные активы под крыло новосозданной дочки НАКа «Нафтогазмережи».

Причины саботажа брюссельских договоренностей традиционны:

использование политиками газовой тематики в качестве средства, а не цели, что особенно усугубилось в рамках противостояния между Ющенко и Тимошенко;
стремление отечественного истеблишмента к прямому управлению финансами «Нафтогаза»;
жесткое давление на Киев, Брюссель и национальные европейские правительства, оказываемое Кремлем.

Провал даже подготовительного этапа не просто разочаровал брюссельских контрагентов, но и привел к дальнейшей «деукраинизации» российско-европейского газового диалога. Вылившейся, в частности, в принятии в ноябре минувшего года соответствующего двустороннего меморандума о взаимодействии в случае возникновения проблем с «третьей стороной» (читай – с Украиной). Тут же можно вспомнить и оперативное согласование проекта «Северного потока» скептичными ранее североевропейскими правительствами.

С приходом к власти в Украине старой-новой «региональной» команды перспективы реализации Брюссельской декларации практически «сошли на нет». Симптоматично, что годовщину ее принятия новое правительство попросту проигнорировало. В свое время, после подписания рассматриваемого документа, сегодняшние руководители энергетического сектора на правах оппозиции активно критиковали «антироссийский» характер декларации, якобы толкающий РФ к активизации своих усилий по продвижению «Северного» и «Южного потоков».

В то же время, шансы на получение европейских денег на реконструкцию ГТС остаются и технические аспекты брюссельской декларации сохраняют свою актуальность. ЕС, при всей своей «усталости от Украины», продолжает посылать на дипломатическом и экспертном уровнях сигналы о своей озабоченности (читай – заинтересованности инвестировать) техническим состоянием ГТС.

Другое дело, что при новых украинских Кабмине и Президенте тема инвестиций в ГТС неразрывно связана с вопросом создания газотранспортного консорциума. Формально, это облегчает приход инвестора и даже позволит привлечь средства без выполнения жестких обязательств по реформированию внутреннего рынка. В то же время, новый формат околоинвестиционного диалога может свестись к торгам вокруг ценовых уступок на импортный газ/транзит в обмен на участие в управлении ГТС. При неблагоприятном сценарии это грозит тем, что украинская власть утратит большую часть доходов от транзита газа. Но останется при этом с дотационным и непрозрачным внутренним рынком, ориентированном на проедание отсутствующих теперь транзитных дотаций.

И, в любом случае, вероятнее всего, Украине точно придется отказаться от намерений существенно нарастить транзитный потенциал отечественной ГТС. Во-первых, РФ диверсифицирует свой газовый экспорт; во-вторых, ЕС диверсифицирует газовый импорт и энергоимпорт в целом в пользу уменьшения их российской доли; в-третьих, Украина воспринимается и в Москве и в Брюсселе как слабое (в контексте политической договоронадежности) звено. В этих условиях долгосрочное сохранение текущих объемов газового транзита станет для Киева настоящей стратегической победой. Но не исключено – что победой Пирровой, неизбежной в том случае, если гарантии транзита будут получены ценой фактической потери экономического суверенитета над ГТС и над внутренним рынком газа.

Модернизация существующих мощностей ГТС согласно брюссельской декларации: