В преддверии саммита Россия-ЕС, который состоится 18 ноября, «Газпром» усилил давление на Евросоюз, получив согласие от ряда стран на сооружение «Северного потока», которых в Москве добивались годами. Улажены и предварительные формальности по «Южному потоку». Эта массированная комплиментарность европейцев отнюдь не случайно приурочилась к подписанию меморандума о раннем предупреждении в сфере энергетики, который станет попыткой заключения «пакта о газовом ненападении».
В начале ноября с.г. правительства сразу трех ключевых для «Северного потока» государств – Дании, Швеции и Финляндии – преодолели свой длительный скепсис и выдали формальное согласие на использование своей территории для строительства газопровода. С одной стороны, скандинавы отреагировали на фактический шантаж премьер-министром РФ Владимиром Путиным всего ЕС. Российский премьер пообещал переориентировать объемы предназначенного для «Северного потока» газа на сжижение и «увести» их на мировой рынок – и не только европейский. Понятно, что эти угрозы были преимущественно блефом.
Тем более что, с другой стороны, Россия пошла на существенные экономические уступки своим партнерам, и не только в энергетической сфере. В частности, финны обеспечили свою промышленность льготными поставками российской древесины, Дания получила инвестиционные преференции, дополнительные объемы газа и право его реэкспорта, Швеция, согласно неофициальной пока информации, получила опцион на подключение к «потоку». При этом, не все из уступок, судя по всему, стали (и станут) достоянием общественности.
Но, как бы там ни было, на сегодня акционерам «Северного потока» остается получить разрешение только от правительства РФ (и без того активно строящей свой сухопутный участок газопровода) и Германии. Последнее, безусловно, будет получено. «Нордстримовский» скепсис канцлера Ангелы Меркель практически сошел на нет с обретением властных полномочий, а ориентированные на «Газпром» деловые круги Германии не ослабляют соответствующую лоббистскую хватку. Однако и здесь от РФ, вероятно, потребуют определенных уступок. Благо, поводы для этого есть – в частности, немецкое Минобороны до сих пор не сняло своих вопросов к проекту, потенциально могущему угрожать национальным интересам ФРГ.
Здесь, как представляется, ЕС, несмотря на внутренние противоречия, все же переигрывает Кремль. «Северный поток» еще сильнее привязывает «Газпром» к европейскому газовому рынку, кардинально не меняя в то же время энергобаланс в пользу РФ на его североевропейском сегменте, и без того достаточно диверсифицированном и в настоящее время, в стратегической перспективе.
В целом, складывающаяся ситуация ведет к тому, что первая очередь «Северного потока» будет построена если не в срок, к 2011 г., то с опозданием в 1-1,5 года. А вот по второй очереди проекта вновь, в случае наличия политической целесообразности, могут возникнуть вопросы. В том числе и экологического порядка, которые будут обосновываться на вполне логичных требованиях необходимости дополнительного мониторинга влияния на экосистему Балтики уже построенного газопровода.
А главная угроза для второй очереди «Северного потока» – это явное отставание темпов развития ресурсной базы от запланированных сроков сооружения второй нитки этого трансбалтийского газопровода. Так, согласно оценке директора East European Gas Analysis (США) Михаила Корчемкина, «Газпрому придется выбирать между строительством пустой 1200-км трубы из Выборга в Грайфсвальд и временного 510-км газопровода Грязовец-Волхов. С финансовой точки зрения, это выбор между замораживанием $6 млрд. на несколько лет, начиная с 2012 г., или $3 млрд. навсегда после ввода в строй Штокмана».
Формально ярких успехов добилась официальная Москва и на южном направлении своей газовой экспансии. 14 ноября В.Путин и его словенский коллега Борут Пахор подписали договор о вхождении Любляны в проект «Южного потока», который должен пройти по территории этого балканского государства. Таким образом, РФ завершила процесс заключение предварительных договоров со всеми потенциальными его участниками: Болгарией, Сербией, Венгрией, Грецией и, с оговорками, Турцией (как морского транзитера). Уже до конца текущего месяца должно быть создано перовое СП с Сербией (с пропиской в Швейцарии), а на очереди – и предварительные соглашения с Австрией, Хорватией, Боснией и Герцеговиной.
Если проект будет реализован, то с 2012 г. от 35 до 65 млрд. куб.м газа (при строительстве двух очередей) обойдут украинскую территорию с юга. Что, в сумме с максимальной мощностью «Северного потока», гипотетически «осушает» украинскую ГТС. Однако эта угроза остается пока очень далекой от реализации. В декларациях российского руководства, пообещавшего построить «Южный поток» чуть ли не быстрее «Северного», не обходится без традиционных передергиваний, наиболее грубым из которых является утверждение о согласии Анкары на прокладку «Южного потока» по ее экономической зоне. Хотя на бумаге зафиксировано только разрешение на проведение проектно-изыскательских работ в турецких водах. А в том, что турки выставят в качестве условия легитимизации маршрута «Южного потока» льготный режим по поставкам газа и нефти приоритетного внимания к проектам «Голубой поток-2» и «Самсун-Джейхан», сомнений нет.
Последний нефтепровод уже негативно повлиял на перспективы «Южного потока», поскольку еще сильнее охладил и без того подугасший со сменой правительства энтузиазм официальной Софии, которая, вопреки заверениям российской стороны, воспринимает «Самсун-Джейхан» как альтернативу трансболгарскому проекту «Бургас-Александропулис». Хотя здесь справедливости ради необходимо отметить, что Болгария сама тормозила последний проект. И, по словам, болгарского эксперта, профессора Атанаса Тасева, «Самсун-Джейхан» является возможностью для Болгарии деликатно выйти из проекта «Бургас-Александрополис».
Однако, как повод для дальнейшего торможения ориентированных на РФ энергопроектов, данная болгаро-турецкая конкурентная коллизия вполне может быть использована. Тем более, что для Болгарии (являющейся, напомним, ключевой страной для «Южного потока», поскольку именно на ее территории газопровод должен выйти на сушу), как и для стран региона в целом, явным приоритетом все же является «Набукко».
В частности, по словам болгарского премьер-министра Бойко Борисова, для «Болгарии было очень важно услышать от министра (энергетики РФ – авт.) Шматко, что Москва не считает оба проекта конкурентными, и что участие нашей страны в них не является несовместимым». Сам же проект «Южного потока» воспринимается скорее как декларация о намерениях, поскольку он еще «должен быть структурирован по проектному принципу».
Теоретически возможный перенос выхода «Южного потока» на территорию Румынии на практике маловероятен, поскольку не только удорожает и так грандиозную смету газопровода, но и вряд ли заинтересует румынские власти, занятые сейчас поиском инвесторов для освоения отсуженной у Украины части черноморского шельфа. Весьма показательным в данном отношении стал состоявшийся в Бухаресте в октябре Black Sea Energy&Economic Forum, на котором активно (в т.ч. туркменской стороной) продвигались идеи диверсификации путей поставок энергоресуросов по направлению Каспий – Черное Море – Балканы как раз в контексте проекта «Набукко».
Но все же наиболее существенные риски для «Южного потока» (и, в меньшей степени «Северного потока») несет в себе не столько текущая изменчивая политика потенциальных участников проекта, сколько складывающаяся – в т.ч. усилиями самой РФ – газовая конъюнктура на европейских рынках.
Согласно прогнозам МЭА и ряда крупнейших энергокорпораций, стоимость газа в ближайшие несколько лет будет падать, а рынок перенасыщаться предложением. В таких условиях конкурировать «Газпрому» с поставщиками более дешевого по себестоимости природного газа будет все проблематичнее, а соответственно, и сложнее будет искать деньги под свои многомиллиардные и отнюдь не безальтернативные трубопроводные проекты.
При этом рассчитывать на существенный рост потребления дешевеющего газа в Европе также вряд ли приходится. Напуганные российско-украинскими газовыми войнами европейские правительства от Софии до Стокгольма активно заработали в направлении развития/возобновления потенциала ядерной энергетики. В частности, Болгарию в энерготоргах с РФ в первую очередь интересуют не столько газонефтепроводы, сколько сооружение АЭС Белене. Аналогичные задачи решает и Чехия, в которой, согласно обнародованной недавно Государственной энергетической концепции, доля «атомного» электричества в перспективе может быть более чем удвоена и доведена до 77%.
А если Европа и будет существенно наращивать потребление именно российского газа, то только в обмен на смягчение условий газовых контрактов (прежде всего в части «take or pay») и на гарантии газоснабжения, даваемые на самом высшем политическом уровне. Пробным камнем в строительстве именно таких отношений и должно стать подписание российско-европейского «предупредительного» энергомеморандума.