С завидным постоянством перед каждой избирательной кампанией у нас начинается «экологический» психоз. Граждане вдруг массово обнаруживают экологическую озабоченность и сознательность, правда, несколько однонаправленную — говорим только о промышленных загрязнениях (благо, есть, где развернуться в Запорожье-то!) и только о радикальных мерах (потому что нужно же хоть что-то изменить в этой жизни, а прекратить дымить или выливать из трубы кажется достаточно логичным и простым решением). И можно было бы радоваться каждой такой кампании, если бы хоть раз нашли виноватого, выработали решение, исполнили его и получили бы в результате улучшение экологической обстановки. Но не тут то было!
Самым активным промышленным загрязнителем окружающей среды в Запорожье признан комбинат «Запорожсталь» — одно из старейших предприятий страны, одно из крупнейших металлургических предприятий страны, один из крупнейших работодателей и налогоплательщиков региона и страны (все еще работающий, что особенно важно на фоне общего падения экономики).
С мая 2015 года «Запорожсталь» является единственным в стране «счастливым» обладателем мартеновского производства, которое, будучи физически, морально и технологически устаревшим, является виновником того, что выбросы комбината не устраивают население, хоть и соответствуют в большинстве случае нормам СЭС.
Почему у нас так любят мартены, понять можно, если вспомнить историю вопроса. Обычно рождение мартеновского (сименс-мартеновского) процесса датируют 28 июля 1865 г. Первые промышленные печи в течение последующих пяти лет были построены во Франции, в Англии, в Австрии и США, в России, Германии и Швеции, в Италии. Универсальность технологии мартеновской плавки позволяла легко адаптировать ее к особенностям конкретного промышленного производства. В Украине в годы первых советских пятилеток тенденции в структуре черной металлургии полностью соответствовали мировым аналогам. Так, на заводах Макеевском, им. Ф. Э. Дзержинского и «Запорожсталь» в годы довоенных пятилеток были построены новые мартеновские цехи по так называемому американскому типу, что давало большие возможности для увеличения их производительности.
На протяжении всей современной истории черной металлургии Украины мартеновский способ выплавки стали занимал крайне важное значение. Такой подход имеет определенную логику и серьезное обоснование.
Мартеновские печи с наименьшими затратами позволяли переработать накопления послевоенного стального лома. При этом рост добычи и дешевизна природного газа, который начали широко применять в мартеновском производстве, позволил упростить их конструкцию и оптимизировать весь процесс. Если говорить конкретно о «Запорожстали», то на комбинате отмечалась минимальная себестоимость и, соответственно, максимальная прибыльность производства по всей отрасли еще со времен СССР.
В конце 50-х в Европе начинается массовая замена мартеновского производства на конвертерное с непрерывной разливкой. Главным становилось достижение низкой себестоимости, а значит уменьшение энергозатрат, металлоемкости, для возможности увеличения продаж на конкурентном рынке. Кстати, первые разработки по непрерывной разливке велись в Советском Союзе в начале и середине 50-х годов, в том числе и на базе «Запорожстали». Вскоре разработки были проданы японцам.
Очевидно, что в условиях планового хозяйства СССР перестройка сравнительно новых, послевоенных, крупных мартеновских цехов в конвертерные была экономически неоправданна в связи с тем, что она не обеспечивала необходимый экономический эффект, сопровождался потерями производства в период длительной реконструкции, большими капиталовложениями при незначительном приросте годовой выплавки, возрастанием себестоимости стали. Кроме того, устойчивое поддержание высоких объемов производства мартеновской стали в Украине, в том числе и в последнее десятилетие, подтверждало «живучесть» мартеновского процесса как такового даже в динамически изменяющейся внешней среде.
Тем не менее, совершенно в духе мирового тренда в начале 60-х годов на площадке Новолипецкого металлургического комбината был запущен первый на территории бывшего СССР конвертерный цех. Комбинат в Липецке «среди своих» называли «придворным заводом» – близко к столице, удобно сделать демонстрационную площадку, руководство завода прямиком переходило на повышение в министерство, но продолжало любить родное предприятие. Основная часть оборудования была закуплена в Австрии, а непрерывный стан горячей прокатки был создан украинским Новокраматорским машиностроительным заводом.
Логически объяснить сохранение мартена на «Запорожстали» до настоящего времени сложно. Несколько последних десятилетий постройка конвертерного производства — мечта руководства комбината.
Если анализировать научно-техническую базу на комбинате, она была замечательной. Вот только некоторые факты.
1933 год – начинает работу МК «Запорожсталь» – крупнейшее в Европе металлургическое предприятие, с проектной мощностью в 1,2 млн т чугуна и 1,4 млн т стали. На предприятии задута первая домна, самая мощная в Украине объемом 960 кубометров.
1938 году – входит в работу ДП №3, в то время крупнейшая в мире, ее объем 1300 кубометров.
1935 год – вступает в строй первая мартеновская печь. Вслед за ней в эксплуатацию вводятся сразу еще две мартеновских печи – также впервые в мировой металлургии.
1937 год – входит в эксплуатацию слябинг, первый в Европе и третий в мире.
1938 год – входит в работу первый в Европе непрерывный стан горячей прокатки тонколистовой стали. По своей мощности и пропускной способности новый цех не имеет аналогов в Европе. С этого момента сельскохозяйственное машиностроение и автомобилестроение страны получило тонкий листовой прокат отечественного производства.
В 1962 году на МК «Запорожсталь» вступает в строй крупнейший в Европе литейный цех. Впервые в мировой практике в новом литейном цехе для изготовления форм и стержней применяются практичные жидкоподвижные самотвердеющие смеси – эффективные для изготовления крупных форм и стержней. Вскоре лицензии на производство жидкоподвижных самотвердеющих смесей у МК «Запорожсталь» приобретают металлургические компании Англии, Франции, Японии. Начальнику литейного цеха Андрею Ткаченко, под руководством которого освоено производство жидкоподвижных самотвердеющих смесей, была присуждена Ленинская премия – самая престижная премия страны.
Но все эти достижения не помогли получить решение правительства страны (а тогда все подобные решения принимались только на самом высоком уровне) о строительстве конвертера.
Чтобы приблизиться по мощности к конвертеру спроектировали собственными силами и построили к середине 70-х годов два двухванных агрегата, но до конвертера им было далеко. По условиям труда и экологическим показателям тем более. Но в начале и середине ХХ веке вопросы экологии еще мало кого беспокоили.
Впервые во всеуслышание о потребностях завода было сказано в 1971 году на 21 съезде партии. От рабочих Украины выступает представитель «Запорожстали» парторг мартеновского цеха Проскурин. Тогдашний директор комбината, Юбко Лев Дмитриевич (по отзывам — великолепный инженер и совершенно не «политик»), вкладывает в его доклад мысль о том, что пришла пора всем металлургическим предприятиям, по примеру зарубежья и Липецка, идти по пути отказа от мартенов в пользу конвертера с непрерывной разливкой.
Предложение было озвучено, зафиксировано, обсуждено в профильном министерстве, поддержано во время личных встреч на уровне министра (так как, с точки зрения профессионалов, никакая реконструкция мартеновских печей не могла сравниться с эффективностью и качеством работы конвертера) и не принято к исполнению поскольку, по мнению представителей Госплана, текущая пятилетка была уже сверстана. Найти «лишние» деньги в количестве, достаточном для строительства такого масштаба оказалось невозможным. Но, как гласит легенда, основная причина снова была в том, что «Запорожсталь» не имела авторитета, а, попросту говоря, по-прежнему не было в министерствах, в госплане, в правительстве человека, который бы хотел защищать интересы комбината.
В пятилетку 1975-80 годов были заложены деньги на проектирование и подготовку строительства конвертерного производства. Но выделены были только на проектные работы. У комбината сохранилась очень низкая себестоимость продукции. Но перераспределение в профильном министерстве происходило таким образом, что средства уходили «более нуждающимся». А возможно, «на верху» считали, что тут и так справятся, без поддержки.
В 1981 году «Запорожсталь» стала одним из виновников принятия первого в стране правительственного постановления о защите Днепра. Легенда же гласит, что это стало следствием полета над рекой Алексея Николаевича Косыгина, председателя Совета Министров, который увидел коричневый «лисий хвост» в Днепре — след металлургических производств города.
В пятилетку 1981-85 гг. деньги были снова заложены и выделены в 1985 году. Было принято постановление о строительстве конвертерного цеха с новым прокатным станом. Строительство должно было идти параллельно с работой уже существующих мощностей, так как остановка завода (по самым оптимистичным прогнозам на 6 месяцев) грозила серьезными последствиями экономике всей страны. К такому выводу пришли все, без исключения, проектировщики, приглашенные на площадку комбината.
А тут началась перестройка. В 1986 году, переговоры с вероятными поставщиками оборудования (они же застройщики — таков механизм работы в металлургической отрасли) были резко остановлены. Причем не осталось никаких официальных заключений или двусторонних решений.
Приходит новый директор, Сацкий Виталий Антонович, считавший делом своей жизни строительство конвертера. Следствием многочисленных поездок в столицу стало решение Совета Министров в 1987 году о строительстве конвертерного цеха с непрерывной разливкой с мощностью 3,6 млн тонн. Для комбината был выделен так называемый Стан-2000, который удачно не пригодился кому-то другому.
В 1988-1989 гг в нашу страну пришло движение Зеленых. Отважные люди сидели на трубах коксохима, сидели лагерем под стенами завода с требованием закрыть предприятие. Или, хотя бы построить электропечи. Руководство проводит встречи с активистами экологического движения, обращается за помощью к местной власти — были неоднократные попытки донести до сведения митингующих, что как раз заняты на комбинате постройкой более современного и более экологичного производства.
К сожалению, итогом всех этих встреч был заказ Укргипромезу (проектировщику метпредприятий) на выполнение сравнительной характеристики электропечей и конвертера. Было дано официальное заключение о том, что металлургическому заводу с полным циклом необходимы доменные печи, что при сравнении всего комплекса экономических и экологических параметров конвертер привлекательнее электропечей. То есть Гипромез еще раз подтвердил свое предыдущее решение и решение ведущих мировых проектировщиков. Но.. Было потеряно, по меньшей мере, три года, а выделенный ранее Стан-2000 уехал более гостеприимной Магнитке на Урал.
Правительством были выделены деньги на подготовку стройплощадки под будущий цех. Новая проблема — дефицит строителей. Местная власть снова не поддержала комбинат и категорически настаивала на том, чтобы не занимать запорожских строителей — в стране был строительный бум. Нашли македонских. Им нужно жилье и питание, поэтому строятся жилые дома, комбинат общественного питания (с полным циклом производства), начинается строительство гостиницы.
1991 год — развал СССР. Денег нет — нет как понятия. Финансирование было от имени исчезнувшей страны. Страны нет, бюджета тоже. До 1998 года завод пытался удержать хотя бы уровень 91-го года. Надо было выжить и не остановить производство. Ни о каком масштабном строительстве речь идти не могла. Снова модернизация и оптимизация собственными силами.
Меняется вся структура работы, появляются акционеры и государство практически полностью и уже по полному праву официально снимает с себя какие бы то ни было финансовые обязательства по отношению к заводу.
Преодолевая естественные разногласия между собственниками, цель которых увеличение капитала, и производственниками, цель которых улучшение производственных показателей с неминуемой затратой капитала, был закуплен ряд оборудования. Замкнутый цикл соляно-кислотного травления (без сливов и отходов), оборудования для агломашины №2, оборудования для использования пылеугольного топлива, были заключены договора на монтажно-строительные работы, получены кредиты, некоторые работы были даже уже проведены. Хотели уговорить собственников на покупку литейно-прокатных модулей, но акционеры не поддержали, видимо сработало «капиталистическое» чутье.
2007-2008 гг — совершенно несвоевременный мировой экономический кризис. И понятное решение акционеров о прекращении капитального строительства. Снова включен режим выживания. Тем не менее, кое-что строили. Потихоньку, чтобы не нарушать основные показатели.
Кризис затягивался. Причем, на этот раз сильнее он ударил по странам с более слабой экономикой. Происходит смена собственника. А это, ожидаемо, влечет за собой смену стратегии развития, смену руководящего состава предприятия. Режим экономии всё ещё действует. Но, возможно именно поэтому, принимается решение довести до логического завершения все начатые проекты. Предприятие снова нуждается в поддержке местной власти, необходимо максимально быстрое оформление различных разрешений, обоснований. Но общий язык находится крайне медленно, диалог налаживается с большим трудом.
Приходит 2013 год. В стране происходит революция, страна живет в условиях внешнего вторжения и разворачивающихся военных действий на её территории. Любой экономист скажет, что войны и революции ведут к падению экономики. Самостоятельно строить в масштабах открытия нового конвертерного цеха практически невозможно, комбинат работает над получением кредитов, «вычищает» кредитную историю (то есть погашает все долги, в том числе внутренние) и получает согласие на поставку оборудования и начало работ под выделенные кредиты. Но падение рейтингов международных рейтинговых агентств (Moody*s только и успевает оповещать о преддефолтных рейтингах Украины) не может долго оставаться без последствий. Вслед за этим падает готовность мировых кредиторов работать с нашей страной. И комбинат снова не начинает строительство.
Если быть точным, строит, но гораздо медленнее, чем хотелось бы. Причем, на самом деле, все равно, как быстро хотел бы иметь конвертерный цех владелец предприятия. Людям то нужно другое. Нужно дышать чистым и невидимым воздухом. А значит, надо выяснить, как это сделать.
Для начала строительства нужно желание. Желание у собственника есть, так как мартены не дают того качества продукции и того объема, с которым можно адекватно выходить на международные рынки (тем более, что ближайшие и внутренние рынки по политическим причинам закрыты на неопределенно долгий срок).
На строительство нужны деньги. С этим хуже — у нас кризис и война. Нужно простимулировать собственника, вопреки его собственному желанию наращивать сегодняшнюю прибыль, потратить денег побольше ради прибыли в будущем. Для этого нужны решения на государственном уровне — собственнику должно быть выгоднее строить новое, чем ещё дальше эксплуатировать старое. Это должна бы быть дополнительная выгода, помимо конъюнктуры рынка. Да, есть нормы СЭС. И, вероятнее всего, их надо пересматривать в сторону ужесточения и, что очень важно, обеспечить возможность контроля за их соблюдением и принятия и исполнения решений в связи с нарушениями. Чтобы штрафные санкции были ощутимы и давали повод всерьез задуматься о глубокой модернизации. Но, как показывает опыт других стран Евросоюза, Америки, Азиатско-Тихоокеанского региона, Ближнего Востока, где произошли резкие и значительные изменения в структуре металлургического комплекса, государство очень активно вмешивалось в этот процесс. Принимались госпрограммы развития металлургии. Правительство этих стран пыталось влиять на развитие внутренних рынков сбыта, меняло таможенные правила для предприятий отрасли, снижало тарифы на энергоносители, обеспечивало поддержку в получении международных кредитов, регулировало цены и т.д., и т.п. Правительство этих стран, имея полную картину состояния экономики в целом и отдельных отраслей в частности, понимая и планируя стратегию и перспективы развития, выполняло главную функцию — управления и контроля.
Если нашей стране, по зрелому размышлению, нужна промышленность, а другие варианты будут выглядеть очень экстравагантно, то правительство должно однозначно дать это понять. Нужны решения на государственном уровне. Иначе, тема экологии так и останется просто инструментом для манипулирования. А в таком случае, ни у кого не будет ни повода, ни возможностей, а у простых людей не будет надежды, на то, что нам удастся дышать и не видеть, чем мы дышим.
При подготовке статьи мы опирались на полученные в разное время мнения и выводы экспертов: начальника отдела социально-гигиенического мониторинга Главного управления Госсанэпидслужбы в Запорожской области Евгения Тулушева, заведующего кафедрой охраны окружающей среды Запорожской государственной инженерной академии Кожемякина Геннадия Борисовича, бывшего заместителя главного инженера, начальника центральной лаборатории комбината Запорожсталь Мовшовича Вилорда Соломоновича, бывшего заместителя дирекотора комбината Запорожсталь по капстроительству Выграна Сергея Георгиевича.