После бегства Виктора Януковича она должна была составить конкуренцию российской группе ТВЭЛ по двум ключевым направлениям в атомной энергетике: диверсификации поставок ядерного топлива на украинских АЭС и строительстве собственного сборочного предприятия по выпуску тепловыделяющих элементов.
С первой задачей американская компания справляется. Правда, связывать этот успех со сближением позиций Киева и Вашингтона наивно: "японские американцы" смотрят на Украину исключительно с коммерческой точки зрения, предпочитая не смешивать бизнес с политикой.
Отсутствие гибкого подхода к такому стратегическому и специфическому клиенту как Украина не позволяет Westinghouse стать главным партнером "Энергоатома" даже сейчас, когда позиции ТВЭЛ в Киеве неприлично слабы.
Яркий пример тому — нулевые результаты сторон в двухгодичных переговорах о строительстве завода по производству ядерного топлива. Американцы считают этот проект экономически невыгодным, а у украинцев на реализацию своей мечты нет денег.
Об условиях работы Westinghouse в Украине, отношениях топ-менеджмента с Юрием Иванющенко и Николаем Мартыненко ЭП рассказал вице-президент компании Азиз Даг.
"Я НЕ ПОНИМАЮ, В ЧЕМ ПОБЕДА ТВЭЛ"
— В 2010 году Westinghouse проиграла конкурс на строительство завода по производству ядерного топлива российской корпорации ТВЭЛ. Если не принимать во внимание политический фактор, выбор в пользу россиян был сделан по двум причинам: они пообещали передать нам технологии и привлечь финансирование в этот проект.
Вы не были готовы инвестировать в строительство завода и передавать технологии Украине?
— Проблем вокруг передачи технологий никогда не было. Мы даже не обсуждали эти вопросы.
— То есть компания была готова поделиться технологиями с Украиной?
— Да.
— Эти предложения не уступали по глубине раскрытия предложениям ТВЭЛ?
— Я не могу это комментировать.
— В вашем предложении напротив строк о финансировании строительства завода стояли прочерки. Почему вы были не готовы вкладывать деньги в этот проект?
— В предложение мы вписали все, что нужно для материализации этого проекта с технической точки зрения. А что касается финансирования, то мы являемся коммерческим предприятием. У нас нет поддержки ни правительства, ни центробанка. Это нужно понимать.
Westinghouse — это компания, которая пытается бороться на рынке, не имея поддержки со стороны. То есть у нас есть поддержка с точки зрения способствования экспорту, но у нас нет своего печатного станка, на котором мы можем напечатать финансирование для Украины. Такие же вопросы есть к нам в Болгарии, Чехии, Венгрии, Словакии.
— Если бы вы попытались сделать свое предложение более привлекательным и предоставили конкретные предложения о финансировании строительства, это бы поколебало шансы на победу ТВЭЛ в этом конкурсе.
— Когда вы говорите о победе ТВЭЛ, фактически это не так. У вас же нет предприятия по производству ядерного топлива. Я не понимаю, в чем их победа.
— Они выиграли конкурс.
— Да, но они ничего не построили.
— Так получилось из-за событий 2014 года, которые привели к смене власти и ее приоритетов.
— Возможно (пауза).
Что касается финансирования, мы, правительства Швеции и США были готовы привлечь специальное кредитное агентство, но украинская сторона приняла решение, что этого недостаточно, и сделала выбор в пользу ТВЭЛ. Мы выше этого.
Мы готовы строить это предприятие, если правительство Украины готово это делать и финансировать. Однако мы не видим в этом экономической выгоды для страны. Учитывая это, Украина должна принять решение другого порядка.
— То есть вы считаете заведомо убыточным реализацию проекта по строительству завода?
— Да, это так. Есть определенное перепроизводство ядерной энергетики в мире, поэтому экономика постройки такого завода в Украине будет очень сложной — сложно получить какую-то выгоду для страны.
Если это касается только диверсификации и безопасности поставок топлива, мы готовы обсуждать такой проект. Хотя, у Украины уже есть диверсификация в вопросе поставок топлива, значит, обосновать строительство завода с точки зрения инвестиций все-таки будет сложно.
— Если бы завод был прибыльным, компания была бы более активной в привлечении финансов на его строительство?
— Мы не финансируем свои проекты. Мы способствуем финансированию. Если бы мы финансировали все свои проекты по миру, нам нужен был бы собственный центробанк.
Даже если бы у украинского завода было 100% экономической выгоды, для нас было бы очень сложно инвестировать свои деньги в эго строительство. При этом мы не отбрасываем возможность финансовой поддержки Украины.
— Весной 2015 года президент Westinghouse Денни Родерик заявил, что компания готова построить в Украине завод по производству ядерного топлива. Это заявление — дипломатия или проявление позиции "за ваши деньги — любые капризы"?
— Мы и сегодня готовы подтвердить свои слова. Если наш клиент хочет — мы готовы удовлетворить его желание.
— В Украине принято, что у любых крупных финансовых потоков есть так называемые кураторы.
В 2011 году Юрий Иванющенко проводил в США встречу с тогдашним главой департамента Westinghouse по работе в Европе и на Ближнем востоке Андерсом Джексоном. Какие вопросы обсуждались во время этой встречи?
— Я не могу это комментировать, потому что я не был на этой встрече и не знаю, о чем она была.
— Знаком ли топ-менеджмент Westinghouse с Николаем Мартыненко, который всегда публично поддерживал диверсификацию поставок ядерного топлива?
— У нас нет прямого контакта. В Украине мы работаем с "Энергоатомом".
"В УКРАИНЕ НЕТ ЧЕТКИХ ПРАВИЛ ВЕДЕНИЯ БИЗНЕСА"
— Осенью 2015 года украинское правительство поддержало предложенную компанией Westinghouse программу модернизации ядерных реакторов Украины. Что предлагает эта программа? Какой ее бюджет?
— Несколько лет назад ЕБРР и "Евроатом" решили профинансировать программу повышения уровня безопасности украинских АЭС. Со стороны ЕБРР на эту программу предусмотрено 600 млн евро, со стороны "Энегоатома" — примерно столько же.
Пока очень мало реализовано этих модернизационных мероприятий, потому что нет четких и понятных правил ведения бизнеса. Также большие сложности с судебной системой. Ты заходишь, инвестируешь и не знаешь, сможешь ли вернуть деньги.
— Говорят, выполнение этой программы связано не столько с блокированием судами банковских счетов "Энергоатома" по инициативе одного из его кредиторов, сколько с бюрократическими препятствиями, которые ничем не отличаются от времен пятилетней давности. А вы как считаете?
— Не могу комментировать блокировку счетов "Энергоатома". Мы появились в стране за четыре года до начала программы по модернизации, и мы видим, что процесс идет медленно, есть бюрократические и административные барьеры. Все заходит в тупик.
— До последнего времени топливо Westinghouse использовалось только в энергоблоках Южно-Украинской АЭС.
Несколько лет назад его должны были загрузить на Запорожской АЭС, но якобы из-за претензий к сборкам вашей компании этого не произошло. Почему откладывалось сотрудничество с запорожской электростанцией?
— Системного срыва графика нет. В конце 2015 года мы начали работу с запорожской станцией — загрузили свои сборки в четвертый энергоблок. Сейчас мы находимся в процессе загрузки топлива на пятый энергоблок ЗАЭС. В конце этой недели или начале следующей они уже будут загружены.
— В конце 2014 года "Энергоатом" подписал с Westinghouse договор об увеличении объемов поставок ядерного топлива на украинские атомные электростанции. Договор истекает в 2020 году.
Сколько энергоблоков и на каких электростанциях Украины будет работать на топливе вашей компании к 2020 году?
— Если все будет идти по плану, поставки будут осуществляться на шесть энергоблоков (2-3 ЮУАЭС и 1-5 ЗАЭС) ежегодно вплоть до 2020 года. Также в перспективе надеемся поставлять топливо на Ровенскую АЭС.