– Сергей Александрович, сейчас у Украины индустриально-аграрная модель экспорта, где превалируют сырье, металл и зерно. Сохранится ли она в ближайшем будущем?
– Вряд ли это можно назвать моделью экспорта. Скорее всего, это направления экспортной активности, которые сложились благодаря, а отчасти и вопреки, деятельности госорганов. Модель обязательно включает положения о способе достижения цели. В этом смысле уместно говорить о японской, корейской, китайской моделях экспорта. Ведь в них прописан комплекс мер законодательных и административных инициатив государства, направленных, соответственно, на высокое качество товаров, высокий технологический уровень либо низкую стоимость экспортируемой продукции, как способ товарной экспансии на внешних рынках.
Как раз подобной модели Украине и не хватает сейчас. При этом нам необходимо анализировать не то, как сейчас работают экономики тех же передовых стран, а что они делали, когда поднимали свою промышленность в условиях экономического кризиса.
– Новая Налоговая реформа может стимулировать производство?
– Одной из важнейших задач Налоговой реформы должно быть стимулирование внутреннего производства и создание условий для эффективной торговли, но, к сожалению, мы не увидели ни в предыдущих проектах, ни в последних версиях достаточных шагов в этом направлении.
Успех ведущих экономик мира, преодолевших глубокий экономический кризис, базировался, прежде всего, на активизации промышленности, сельского хозяйства и торговли. К сожалению, мы видим преимущественно только меры по наполнению бюджета, хотя и более справедливыми способами. Необходимо также усилить положения реформы в части привлечения инвестиций в техническое перевооружение предприятий, поскольку без модернизации производства мы останемся на тех же позициях.
– А каким образом можно привлекать инвестиции, когда международные фининституты минимально или вообще отказываются кредитовать Украину?
– Следует расширить диапазон своих усилий и посмотреть на опыт наших соседей, например Польши. Естественно, что польские предприятия в свое время не могли себя обеспечить необходимым ресурсом для модернизации. Но они нашли способ привлечь внешние ресурсы за счет продажи части или в полном объеме акций предприятий, нуждающихся в модернизации.
У большинства украинских предприятий есть неиспользуемые производственные площади, которые могут быть интересны зарубежным компаниям, при условии, что подведены коммуникации и предложена «мягкая» схема сотрудничества (передача в бесплатное пользование на определенный срок или продажа с отсрочкой платежей и др.). Этот и подобные методы позволили решить проблему технического перевооружения предприятий Польши.
– Кто является нашим основным торговым партнером после разрыва отношений с Россией?
– Сейчас положение прояснилось. За 10 месяцев текущего года на Евросоюз приходится около 33% нашего экспорта, на РФ – 13%. Мы думаем, что ситуация не столь драматичная и критичная в контексте сворачивания торговли с Россией. Рынок ЕС раз в пять больше рынка стран СНГ. То есть, по идее, мы должны экспортировать как раз в Европу значительно больше, чем сейчас, вне зависимости есть ли у нас сложности с РФ или их нет. А этого показателя мы еще не достигли.
Конечно, очень плохо, что мы теряем российский рынок. Мы не можем быстро «пристроить» те товары, которые поставлялись в РФ. Это практически невозможно, так как от наших производителей требуется более высокое качество, соответствие техтребованиям ЕС и т.д. В связи с этим необходимо наши товары «пристраивать» в третьих странах, например, в Турции, Китае, Индии, активно прорабатывать вопросы поставок в страны Юго-Восточной Азии и Африки.
Вообще, нам следует измениться и пересмотреть отечественную структуру экспорта с точки зрения дифференциации и специализации, с позиции – что выгодно производить. В нашей модели можно использовать изменения геополитических тенденций. Украина в этом отношении может реализовать на практике идею привлечения западного капитала для технического перевооружения своих предприятий, поскольку имеет такое преимущество, как более низкая стоимость рабочей силы с достаточно высоким уровнем технической подготовленности. К этому можно также добавить наше преимущество по отношению КНР – меньшие затраты по логистике при доставке товаров в Европу.
– Какие последствия могут быть после введения Россией эмбарго на нашу продукцию после ратификации ЗСТ Украины с ЕС?
– Потеряем еще определенную долю на российском рынке. Необходимо искать другие рынки сбыта и таким же способом ограничивать проникновение на украинский рынок российских товаров, освобождая для наших товаров место на внутреннем рынке.
Можно предположить, что Россия и в дальнейшем будет «закручивать гайки» в отношении украинской продукции. Но и в этой ситуации нужно искать выход. Посмотрите на Китай, он до сих пор имеет институт уполномоченных экспортеров, не каждому китайскому предприятию предоставлено право экспортировать продукцию.
Это входит в концептуальную модель экономики КНР: товарная экспансия обеспечивается за счет низкой цены, когда внутри рынка создается перенапряжение за счет ограничений экспорта, в итоге цена на товар падает. И потом низкой ценой проще осуществлять товарную экспансию и завоевывать «весь мир». В результате мы будем ближе к китайской модели экспортной деятельности, основанной на товарной экспансии за счет более низкой цены.
– И все-таки, как поднимать отечественное производство?
– Безусловно, необходимо использовать опыт тех стран, которые находились в подобной ситуации. Прежде всего, принимать меры по обеспечению экономических свобод предприятий. Нельзя бюрократическим способом подходить к организации контроля. Следует устранить искусственно созданные препятствия для бизнеса в Украине, особенно в сфере ВЭД. Поэтому украинским товарам конкурировать на внешних рынках очень тяжело.
Приведу пример. Украина (наряду с Россией и Беларусью) до сих пор в полном объеме не присоединилась к конвенции ООН по международным договорам о купле-продаже, не признавая возможность заключения устных договоров. Казалось бы, тем самым мы усиливаем защиту предприятий, но на самом деле все происходит наоборот. Когда мы отправляем продукцию на экспорт, то требуем у покупателя обязательное заключение договора, в том числе и на государственном языке. Но покупатель может спокойно отказаться, поскольку мир работает по другим правилам.
– Что необходимо сделать МЭРТу?
– В целом в государстве необходимо изменить организацию взаимодействия бизнеса и власти. К сожалению, сейчас это «пророссийская модель управляемого общества», когда при министерствах и ведомствах создаются соответствующие органы: рабочие группы, советы, комитеты. То есть, «придворные» структуры, которые не могут защитить бизнес надлежащим образом и не имеют для этого соответствующих ресурсов. Вместо этого нужно укреплять независимые от государства структуры – профессиональные, индустриальные и другие бизнес-ассоциации, торгово-промышленные палаты. Только на основе партнерских и справедливых отношений государства и бизнеса можно построить эффективную экономику.
– Поддерживаете ли Вы идею относительно передачи функции торговых представительств у МИДа Минэкономики?
– Необходимо вспомнить, что функцию уже забирали у Минэкономики. Тогда были доводы, согласно которым решающую роль играет аппарат посольства и торговая миссия при нем. Мы уже это проходили, просто забыли об этом.
Вообще, вопрос состоит не в том, кому отдать эту функцию, а как организовать процесс. Как происходит все сейчас? Посольство, получая предложение от клиента, который хочет купить украинскую продукцию, передает это предложение в само министерство. А дальше у МИДа должен возникнуть ряд вопросов: какому кругу предприятий направить заказ, кто имеет право на первоиспользование этой информации (ведь существует же внутренняя конкуренция). А вопрос лоббирования интересов бизнеса: к кому обращаться, у кого какие полномочия и ответственность за результаты?
Но главное не в этом. Сейчас мы даже наших послов и дипкорпус не можем обеспечить, не говоря уже о торговых представительствах. Состав наших посольств ограничен и не соответствует потребностям государства.
– Что делать в такой ситуации?
– Наше предложение заключается в том, чтобы финансовую поддержку за рубежом разбить на этапы. Первый – когда совсем нет денег у государства; второй – когда их будет чуть больше и т.д. И для каждого этапа выстроить модель и логику поддержки.
Приведу пример Германии. Ее торговые миссии в других странах содержатся за счет ресурсов торгово-промышленных палат (у немцев обязательное членство в ТПП). Ежегодно в них концентрируется более 1 млрд. евро для поддержки бизнеса, часть из которых используется для обеспечения деятельности торговых институций за рубежом, в том числе в Украине. К этим суммам государство дополнительно выделяет еще 20% средств.
Так это самое экономически мощное государство Европы, которое не берет на себя в полном объеме финансирование системы торговых представительств за рубежом. По большому счету, это дело бизнеса, как лучше организовать поддержку за рубежом. А у нас модель построена на отчетности перед конкретным ведомством, а не перед бизнесом. А нам необходимо, чтобы конечным выгодополучателем был бизнес.
– Кто должен заниматься снятием тарифных ограничений на поставки украинской продукции в разные страны?
– Сейчас мы находимся на этапе, который условно можно назвать «выпустить джина из бутылки». То есть, активизированы общество и бизнес для нахождения, мы надеемся, разумных решений. А второй этап – правильное построение механизмов взаимодействия власти и бизнеса в продвижении украинских товаров. Это должны быть двусторонние советы, в которых часть представителей от МЭРТ, а часть – от бизнеса.
Да, сейчас создали при МЭРТе Совет, но по названию – это совет, а по содержанию – инструмент контроля и управления МЭРТ без попытки найти справедливые и взаимоприемлемые решения. Надеюсь, что мы придем к диалогу. Получив сигнал от бизнеса о необходимости помощи и содействия в снятии тарифных ограничений, желательно достичь взаимопонимания с бизнесом в том, чем можно пожертвовать, уступив зарубежной стороне в достижении консенсуса. И только после этого задействовать механизмы МЭРТ и МЗС для лоббирования интересов Украины.
– Украине необходимо собственное кредитно-экспортное агентство?
– В целом, такое агентство необходимо. Но есть одно «но»: не совсем логично выглядит ситуация, когда мы не возвращаем своевременно НДС предприятиям-экспортерам, а какие-то деньги направляем на создание такого финучреждения. Фактически получается, что у одних забираем средства, а другим отдаем. Конечно, если это зарубежные средства, мы их получили в качестве техпомощи, тогда это нормально выглядит. Но не в случае, если это бюджетные средства.
В развитых странах охват деятельности кредитно-экспортного агентства не превышает 3% от общего необходимого объема кредитования коммерческих трансакций. Мы же не сможем выйти на этот показатель сейчас. Для нас это будет менее 1%. Поэтому я не думаю, что это станет панацеей для наших экспортеров.
– Панацея – своевременный возврат НДС? Сейчас задолженность 47 млрд. грн.
– Это исправит ситуацию, но нужен комплекс мер по улучшению бизнес-среды в целом. Необходимо разработать модель экономического развития, в том числе модель поддержки экспорта, но сейчас этого нет.
– Какие украинские товары могут вытеснить сырье, металл и зерно с первых позиций нашего экспорта?
– Не надо ничего кардинально менять, необходимо все поставлять. Главное – иметь стимулирующие меры для нашего экспорта, в том числе продукции с большей добавленной стоимостью через внутренние механизмы налогового регулирования.